К сожалению, оборона англичан в который раз извлекла для себя выгоду из ограниченного радиуса действий немецких истребителей. По сути дела, настоящим районом боевых действий над Англией едва ли являлась десятая часть общей площади острова. Так что на оставшихся девяти десятых площади острова британские ВВС могли строить самолеты, обучать летчиков, заниматься формированием новых эскадрилий и собирать резервы почти без каких-либо посторонних помех. А потом все эти военные силы могли быть переброшены на тот самый ограниченный участок фронта, в основном представлявший собой сектор вокруг Лондона. Говоря о самом начале битвы за Англию, Черчилль в своих мемуарах даст описание той тяжелой ситуации, которая сложилась в Англии перед лицом превосходящих сил немецкой истребительной авиации, особенно в связи с личным составом. Ситуацию удалось выправить только благодаря концентрации всех сил и средств, направленных на восполнение потерь. Однако вполне возможно, что все эти усилия не оказались бы столь полезными, если бы весь остров в целом, а не десятая его часть представлял собой поле битвы.
Такое неблагополучное положение дел могло бы эффективно измениться только благодаря действенной помощи немецкого бомбардировщика дальнего действия. Если бы эти машины смогли донести войну с воздуха до северного, северо-западного и западного побережья, а также во все уголки Англии, то тогда можно было бы предотвратить или по меньшей мере затруднить сам процесс пополнения британских ВВС, и так несших потери. Более того, вероятно, это вынудило бы англичан растянуть свою оборону. Вместо этого они имели возможность сконцентрироваться в обороне на узком участке, против которого мы производили фронтальные атаки.
Увы, у люфтваффе не было в распоряжении тяжелого бомбардировщика. Генерал Вевер, сторонник такого бомбардировщика, самым энергичным образом требовал его создания, в ответ германской самолетостроительной промышленностью была представлена на его суд целая серия хороших опытных образцов. В конце концов выбор пал на четырехмоторный "Не-177", в котором каждый из двух спаренных двигателей вращал четырехлопастной воздушный винт. Гитлер, который часто принимал удивительно верные интуитивные решения, особенно в технических вопросах, в отношении двигателей и машин, с самого начала сомневался в нужности подобного соединения. И он доказал, что был прав. Это соединение стало источником технических помех, которые в сочетании с другими причинами отсрочили массовое производство "Не-177" почти на три года. Между прочим, Гитлер, опять же руководствуясь своим верным чутьем, позже присвоил себе право вмешиваться в процесс технического развития люфтваффе, но иногда таким способом, который просто становился пагубным. Но об этом чуть позже.
Однако в любом случае в 1940 году бомбардировщик дальнего действия все еще не был получен. Вновь интерес к "Не 177" возник только тогда, когда Дёницу, который к тому времени стал главнокомандующим военно-морскими силами, потребовалось для защиты своих подводных лодок создание и производство самолета с более дальним радиусом действия. В первый раз этот самолет был опробован в действии зимой 1942/43 года, когда вопреки предназначению его использовали в качестве транспортного самолета. Однако как раз в такой спешке стали явно высвечиваться значительные технические недоработки и промахи. После смерти Вевера создание дальней стратегической бомбардировочной авиации было приостановлено. Считалось, что вполне достаточно иметь в распоряжении "Штуки" и большой воздушный флот двухмоторных бомбардировщиков среднего радиуса действия. Иешоннек, ставший после Кессельринга и Штумпфа четвертым по счету начальником штаба люфтваффе, представил к рассмотрению следующие технические данные двухмоторного скоростного бомбардировщика дальнего действия: бомбовая нагрузка 2500 фунтов, дальность полета 1000 км, скорость около 700 км/ч. Его требования были поддержаны в связи с впечатляющим и внушительным успехом в начале войны и отчасти из-за неприязни Гитлера к войне с Англией, поэтому какие-либо новые усовершенствования в его глазах имели лишь второстепенное значение.
Следовательно, мы должны были привыкнуть к тому факту, что наша наступательная активность могла быть направлена только против небольшого, но очень хорошо укрепленного сектора Британских островов. Однако, несмотря на указанное обстоятельство, этот сектор включал в себя Лондон — столицу, сердце Британской империи. Густонаселенный город, расположенный на Темзе, обладал исключительным военным значением, представляя собой мозг и центральную нервную систему английского верховного командования, а также являлся портом и центром поставок вооружений и их распределения. То обстоятельство, что Лондон находился в пределах дневных бомбовых налетов, проводимых, конечно, под прикрытием истребителей, какими при этом неэффективными и неблагоприятными ни были бы наши наступательные действия, само по себе должно было считаться одной из важных положительных сторон в ходе наших наступательных действий. Мы же, летчики-истребители, обескураженные поставленной задачей, которая была выше наших сил, все-таки с нетерпением и волнением ожидали в скором будущем бомбовых атак. Мы полагали, что только тогда английские истребители покинут свои убежища и будут вынуждены дать нам открытый бой.
Главнокомандующий снова появился, на этот раз для того, чтобы увидеть все собственными глазами и лично отдать приказ о начале операции. 7 сентября после полудня немецкие эскадрильи собрались вместе над побережьем Ла-Манша: бомбардировщики, пикировщики "Ju-87" "Штука", истребители, штурмовики, всего более тысячи самолетов. Когда все эти военно-воздушные силы, никогда ранее не виданные в таком количестве и мощи, взяли курс на Лондон, то каждый из участников реально ощущал всю важность происходившего. Так началась четвертая стадия войны с Англией.
Да, сегодня легко посмеиваться над теми ожиданиями, которые мы тогда возлагали на эту атаку. Ведь даже союзники, при условии, что они имели двух- или трехкратное численное превосходство в бомбардировщиках, которые несли в пять раз больше бомб, чем наши, при наличии усовершенствованных прицелов для бомбометания и более совершенных способов атаки, не только не могли разрушить, но даже были не в силах целиком парализовать жизнь такого города, как Берлин. Шаг, сделанный нами в го время, вел нас в направлении неизведанного.
Во время первого из 38 крупномасштабных авианалетов на Лондон намеченными целями для атак являлись городские сооружения и нефтеналивные хранилища на Темзе. Только позже наши атаки распространились на всю территорию Лондона. В основном мы использовали бомбы весом 70 кг (150 фунтов). 350 (750) и 560 (1250) и, крайне редко, бомбы большей мощности, весом 1100 кг (2500 фунтов). Для сравнения: союзники позже использовали бомбы весом до 10 тонн. Вес бомб, приходившийся на один самолет, составлял от 1100 до 2500 кг (от 2500 до 4500 фунтов), а общий вес сбрасываемых бомб во время каждой из атак составлял около 500 тонн. Последующая практика насыщенности бомбовых ударов в том виде, как ее применяли союзники во время их налетов на рейх, конечно, не могла быть достигнута с помощью средств, имевшихся в нашем распоряжении. Более того, сбрасываемые нами бомбы распределялись среди множества единичных целей.
