Разорив города и сёла на левобережье Днепра, Менгу и в самом деле повернул обратно. При всей стремительности своих действий монголы умели терпеливо выжидать наилучший момент для нападения и никогда не торопили события. Киев был обречён, и требовалось только время для того, чтобы он, как созревший плод, упал к их ногам.
Михаил не решился оставаться в Киеве. Ещё недавно он, как и другие князья Южной Руси, вёл ожесточённую войну за этот город, — но теперь, перед лицом неотвратимой татарской угрозы, бросал его на произвол судьбы. Сын Михаила Ростислав в то время находился в Венгрии, где сватался к дочери венгерского короля Белы, и дело уже шло к свадьбе. Михаил предпочёл также укрыться в Венгрии, у будущего свата, и переждать там развитие событий. Киев же занял князь Ростислав Мстиславич, из рода смоленских князей. Но ненадолго. Война за Киев между разными русскими князьями, начавшаяся ещё до монгольского вторжения, продолжалась, несмотря на смертельную опасность, нависшую над Русью. Ростислава выгнал из Киева сильнейший князь Южной Руси того времени Даниил Романович Галицкий, имя которого мы ещё не раз встретим на страницах книги. Но и он не стал задерживаться здесь и покинул город, оставив в нём воеводой своего тысяцкого Дмитра. Ему-то и предстояло защищать Киев от татар.
Тяжёлым положением Михаила не замедлил воспользоваться его давний недруг Ярослав Всеволодович, ставший после гибели своего брата Юрия в марте 1238 года великим князем Владимиро-Суздальским. Заняв великокняжеский престол во Владимире, Ярослав раздал княжения и своим оставшимся в живых братьям: Святославу Суздаль, а Ивану Стародуб; его сын Александр сохранил за собой Новгород, а за племянниками Константиновичами и Васильковичами остались принадлежавшие им уделы — Ростов, Ярославль, Углич и Бело-озеро. Не забыл Ярослав и о своих интересах на юге. В 1239 году он совершил молниеносный поход на запад Руси, к городу Каменцу (на границе Киевской и Волынской земель), где в то время на пути в Венгрию находился бежавший из Киева князь Михаил Черниговский18. Сам Михаил ускользнул из рук Ярослава, однако его жена и часть бояр, а также богатая добыча достались суздальскому князю: Ярослав «град взял Каменец, а княгиню Михайлову со множеством полона привёл к себе», — сообщает суздальский летописец. (Жена Михаила приходилась родной сестрой князю Даниилу Галицкому; последний вступился за неё, послал своих людей к Ярославу и вытребовал княгиню себе. Позже она соединилась с мужем.) Ничего не добился Михаил и в Венгрии. Больше того, узнав о его неудачах, венгерский король немедленно расторг договорённость о браке своей дочери с его сыном («не отдал девки своей Ростиславу», по выражению летописца) и выгнал Михаила и его сына из страны. Князья отправились в Польшу, к родному дяде Михаила по матери, Конраду I Мазовецкому (1194–1247). Но и там Михаила не готовы были принять. Ему пришлось обращаться к другому своему недругу, князю Даниилу Галицкому, и тот, забыв о прежней вражде, предоставил Михаилу убежище и прокорм и даже обещал Киев, а его сыну Ростиславу — Луцк.
Князья Южной и Юго-Западной Руси ещё только ждали нашествия татар на свои земли. Ярослав Всеволодович это нашествие пережил. Города его собственной земли лежали в руинах, представляли собой пепелища, и ему предстояло отстраивать и восстанавливать их (чем он прежде всего и занялся). Однако его дружины не участвовали в сражениях с захватчиками, и потому у князя оставались силы и возможности совершать дальние походы. Трудно сказать, насколько его действия были согласованы с татарами: и поездки Ярослава в Орду, и установление на Руси властных структур, напрямую подчинённых Батыю, — всё это было ещё впереди. Но, по аналогии с аланскими князьями, можно, наверное, предположить, что проявившему лояльность к татарам Ярославу было позволено содержать собственную дружину и совершать военные походы к западу от своих владений, на ещё не подчинившиеся татарам земли. Так, его нападение на Михаила — врага татар — явно было на руку Батыю. Ярослав Всеволодович вообще проявлял завидную военную активность в это время. В том же 1239 году он совершил ещё один поход — к Смоленску, нанёс поражение литовцам, захватил в плен их князя, а также «урядил» смолян[11]. Посадив на княжение в Смоленске своего союзника, князя Всеволода Мстиславича, из рода смоленских князей, Ярослав «со множеством полона и с великой честью вернулся восвояси». Тогда же он заключил союз с полоцким князем Брячиславом, дочь которого стала женой его сына Александра. Надо полагать, что союз этот также был направлен против воинственных литовских племён, которые всё чаще нападали на западные русские земли и разоряли их не хуже татар. Ну а летом 1240 года сын Ярослава, новгородский князь Александр, одержал первую из своих великих побед, разбив на берегу Невы шведское войско и навсегда войдя в русскую историю с прозвищем Невский.
Что же касается Батыя, то он не ограничился тем, что посылал рати в ещё не разорённые области Южной Руси. Новому нашествию подверглись и те территории, на которые татары нападали раньше. Зимой 1239/40 года татары вновь разорили Мордовскую землю (очевидно, подавляя сопротивление эрзянского князя Пургаса, который, как мы помним, во время первой войны укрылся со своими людьми «в весьма укреплённых местах», где и защищался по мере сил). Тогда же полчища татар обрушились на Муром. «И Муром сожгли, — с болью и состраданием сообщает летописец, — и по Клязьме воевали, и град Святой Богородицы Гороховец сожгли (на востоке современной Владимирской области. — А. К.), а сами ушли в станы свои». В поздней Никоновской летописи есть сведения и о новом разорении многострадальной Рязани: «В том же году приходили Батыевы татары на Рязань и попленили её всю»… То было страшное время. Всеобщее отчаяние, ожидание неминуемой смерти охватили людей. Эти чувства точно и образно выразил летописец: «Тогда же был пополох зол по всей земле, и сами не ведали люди, кто куда бежит»20.
Взятие Магаса стало определённой вехой в истории всего Западного похода. Бóльшая часть из тех «одиннадцати народов», которые были поручены Бату ещё Чингисханом и Угедеем и о которых шла речь на курултае 1235 года, была покорена монголами. Бату мог считать задачу, поставленную перед ним великим ханом, в значительной степени выполненной. Уже были разгромлены и прекратили своё существование Великая Болгария на Волге и другие поволжские «царства» — мордвы, буртасов, уральских венгров; стёрто с лица земли государство половцев, прежних хозяев великого Половецкого поля — Дешт-и-Кипчак; полностью разорена и поставлена на колени Северо-Восточная Русь, уничтожены ещё недавно процветавшие государства асов-аланов, черкесов и другие…
