12 января, оставив Кренкеля плавать в «воздушном океане», я ушел к себе в механическую и углубился в чтение книги Ж. Верна «Завоевание Земли». Эту книгу я нашел в богатой библиотеке, которую нам подарили ленинградцы перед отправлением на Землю Франца-Иосифа.
Неожиданно мое чтение было прервано тяжелыми шагами и скрипом снега за стеной дома. Обернувшись, увидел за окном, в полуметре от себя, медвежью морду. Прильнув носом к стеклу, медведь с любопытством разглядывал меня. Ожидая, что зверь разобьет окно и сунется головой в механическую, я схватил фотоаппарат, чтобы его запечатлеть, но, пока заряжал кассету, наводил на фокус, залаяли собаки, и медведь скрылся.
В это время пришел Эрнст.
— Знаешь, я поймал какую-то очень далекую станцию, — сообщил он, закуривая трубку. — Дай ток, попробую зацепиться за нее, может, ответит.
Я завел мотор, включил рубильник и вместе С Кренкелем пошел в радиорубку.
— Еще работает, слушай, — передавая мне наушники, проговорил Эрнст.
Действительно, я услышал едва различимый далекий писк. Сигналы были довольно отчетливы, видима, работал хороший радист.
— Услышит ли он нас?
— Попробуем вмешаться в их разговор, — ответил Эрнст, надевая наушники, — он кончил говорить, сообщает свои позывные и длину волны. Перешел на прием.
Кренкель, подстроившись к волне станции, начал вызов. Он повторил его несколько раз, затем, выключив передатчик, перешел на прием. Почти целую минуту у нас в радиорубке царило напряженное молчание. Вдруг Эрнст сделал рукой знак.
— Слышу!.. Отвечает нам!.. Это какой-то иностранец, говорит по-английски, — шепотом сообщил мне Эрнст, записывая что-то в журнал, — спрашивает, каким языком я владею и где находится наша станция. Перешел на прием.
Эрнст ответил, что лучше всего знает немецкий язык, что местонахождение нашей станции на Земле Франца-Иосифа на 81° северной широты, и в свою очередь спросил, кто и откуда с ним говорит.
Ответ пришел не сразу. Очевидно, на другом конце произошла какая-то заминка. Затем услышали.
— Дорогие друзья! — передавал собеседник.— По-видимому, мы сейчас перекрыли все рекорды дальней радиосвязи. С вами говорит радист американской экспедиции адмирала Ричарда Бэрда в Антарктиде, в районе Южного полюса, наши координаты 78° 35' 30'' южной широты. Мы находимся у ледяного барьера Росса.
Радисты говорили на фантастическом языке, состоящем из смеси английских, немецких, французских и русских слов. И все-таки понимали друг друга.
Американец рассказал, что у них хорошая погода, стоит летний день, температура хоть и минус 2°, но светит солнце и лед понемногу оттаивает. Он сообщил, что адмирал Бэрд хотел лететь к полюсу, но помешала облачность. В распоряжении экспедиции три самолета. На днях вернулась сухопутная партия из глубины Антарктического материка. Американское судно «Сити оф Нью-Йорк», пройдя Новую Зеландию, приближается к кромке льда. Оно идет, чтобы сменить береговой состав экспедиции. Всего на барьере Росса 42 человека и ни одной женщины. Словом, городок холостяков. Полгода назад прошла полоса шестидесятиградусных морозов.
Кренкель, в свою очередь, рассказал о нашей зимовке.
Около часа длился этот невероятный разговор двух полюсов.
Неожиданная связь с Южным полюсом, естественно, взволновала зимовщиков.
Об Антарктике тогда мы знали очень мало. Открыта она была в 1820 году нашими мореходами капитаном 2-го ранга Фаддеем Фаддеевичем Беллинсгаузеном и лейтенантом Михаилом Петровичем Лазаревым во время кругосветного плавания на шлюпах «Восток» и «Мирный».
В 1911 году Руаль Амундсен открыл Южный полюс, опередив экспедицию капитана английского флота Роберта Скотта, который и погиб там.
Об американце Бэрде мы знали, что в 1926 году он летал к Северному полюсу, но о существовании его экспедиции в Антарктиде и полете к Южному полюсу понятия не имели.
На второй день наша связь с американской экспедицией продолжалась. Американский радист, узнав, что у нас пропала всякая слышимость, предложил посредничать в передаче метеосводок, но наш радист без санкции свыше не рискнул воспользоваться этой любезностью. На третий день связь с Южным полюсом оборвалась.
Конечно, по поводу такой сверхсенсации, как радиосвязь с Антарктикой, было устроено празднество. В этот день Владимир Антонович приготовил селедку под провансалем с «зеленым» луком. Дело в том, что последние оставшиеся от нашего запаса несколько луковиц он высадил в консервную банку с водой и растил их без земли и света. Лук пророс, но перья его были белы как снег. И все-таки это был свежий лук!
Илляшевич поздравил Эрнста с достижением.
— Я человек непьющий, но сегодня позволю себе выпить рюмку за прогресс, — закончил Илляшевич.
— Товарищи! — поднялся доктор. — Я считаю рекорд Кренкеля фантастическим. Связи на такое расстояние человечество еще не знает. Мы вправе считать Эрнста первооткрывателем. Я поднимаю бокал за здоровье нашего и американского радистов.
Неожиданно весьма серьезно заговорил Шашковский:
— Не укладывается в голове все, что произошло... Мы иногда не могли связаться, здесь под боком, с Маточкиным Шаром и Юшаром, и вдруг нам отвечает станция, которая находится в двадцати тысячах километров от нас! Это невероятно, уму непостижимо. Не мистифицирует ли нас какая-нибудь иностранная рация? Может быть, это развлекаются норвежцы с кораблей, застрявших на пути к Земле Франца-Иосифа, а они совсем рядом.
— Жорж, ты смотришь на мир сквозь черные очки, — не согласился Алексин.
— Я высказал свои сомнения. Разыграть нас вполне могли — был такой случай на Новой Земле.
— Это было бы вопиющее безобразие! — сказал Кренкель. — Такими вещами не шутят...
— Я лично согласен с Эрнстом Теодоровичем, но раз появилось сомнение, нам следует воздержаться от сообщения в институт об этой радиосвязи. Надо сначала проверить, есть ли на Южном полюсе экспедиция Бэрда, — решил начальник зимовки.
Эрнст начал проверять. Теперь постоянно он сидел за приемником.
Время шло, и мы уже смирились с мыслью, что нас разыгрывали, как вдруг спустя десять дней, к всеобщей радости, Кренкель сообщил, что ему удалось подслушать одну американскую радиостанцию. Она передавала информацию о том, что Бэрд из-за туманов все еще не может осуществить свой полет к Южному полюсу, что на барьере Росса произведена смена зимовщиков и судно «Сити оф Нью-Йорк» возвращается в Америку.
Все наши сомнения рассеялись. Тут же была составлена радиограмма в Институт по изучению Севера, где мы сообщали о радиосвязи с Антарктикой. По-видимому, Рудольф Лазаревич не сразу поверил, потому что несколько раз просил сообщить подробности. Через несколько дней ленинградская радиостанция передала сообщение ТАСС о нашей связи с Южным полюсом.
