Товарищ Сталин жмёт им руки, а они просят разрешения его поцеловать.
За столом Марину сажают между Сталиным и Ворошиловым.
Москва встречает своих героинь
Вот как Марина описала этот памятный вечер в своей книге «Записки штурмана»:
«…Сталин спрашивает меня:
— Как жилось в тайге?
А у меня горло пересохло, я ничего ответить толком не могу. Говорю:
— Ничего, хорошо, не беспокойтесь, товарищ Сталин.
Он видит, что я не могу сразу ничего связного ему сказать, и, улыбаясь, продолжает спрашивать:
— Холодно было ночью?
— Нет, товарищ Сталин.
Он видит, что я такая бестолковая, ничего не могу путного ответить, и начинает вести общий разговор. Обращаясь к нам, Иосиф Виссарионович спрашивает:
— А где ваши ребята?
Мы показываем, что они сидят с родными.
Товарищ Сталин говорит:
— Зовите их сюда!
Приносят Соколика. Товарищ Сталин берёт его на руки. Приходит моя Танюша. Она смотрит на Сталина, глаза у неё блестят. Он протягивает ей руку. Она здоровается со Сталиным, а он говорит:
— Какая ты сильная! Чуть мне руку не оторвала, — и показывает руку, в которой будто слиплись пальцы и. не могут разжаться.
Таня моментально начинает шалить. Она громко смеётся, тянет за руку товарища Сталина, говорит ему:
— Вы шутите, вы нарочно так сжали пальцы…
Сталин тоже смеётся. Вдруг Танюша обращается к
Клименту Ефремовичу Ворошилову и говорит:
— А я видела вашу лошадь на параде!
Ворошилов смеётся и громко объявляет, что Таня видела его лошадь, а вот его не приметила. Но Танюша не смущается и тут же говорит:
— Нет, вы сидели на вашей лошади.
Глядя «а свою маленькую дочку, на то, как она быстро освоилась, я и сама отделываюсь от охватившего меня в первые минуты волнения и уже просто разговариваю с товарищем Сталиным.
Нас расспрашивают о перелёте, расспрашивают наших детей, Танюшу — как она учится. Сталин шутит с Таней. Приходят дочка Сталина — Светлана и дочка Молотова — тоже Светлана.
Сталин представляет их нам и говорит, показывая на свою дочку:
— Это моя хозяйка.
Светлана садится рядом с Полиной.
Провозглашаются тосты. Молотов пьёт за нас, за трёх советских лётчиц, совершивших перелёт на Дальний Восток.
Мы по очереди просим слова. Говорит Валя, говорит Полина, наконец и я прошу у товарища Молотова слова. Я становлюсь перед микрофоном, в руках у меня бокал. Я говорю о той исключительной заботе, которую проявил товарищ Сталин к нам, когда мы оказались в тайге. Я говорю о том, что в нашей стране «и один человек никогда не может пропасть.
Я кончила говорить. Сталин встал, пожал мне руку, мы с ним чокнулись. Затем чокнулись со мной товарищи Молотов, Ворошилов, Каганович и все сидящие за нашим столом.
Но вот берёт слово товарищ Сталин.
Он говорит тихо, но так, что его слышат все. Он говорит просто и замечательно остроумно. Он напоминает о времени матриархата, рассказывает, что такое матриархат, как это получилось, что женщины были более запасливыми, чем мужчины, что женщины начали возделывать сельскохозяйственные культуры, в то время как мужчины занимались только охотой, и вот женщины оказались значительнее мужчин.
Потом он говорит о тяжкой доле женщин во все дальнейшие века. Он говорит о том, как угнетали женщину, лишали её прав на простое человеческое существование, и кончает:
— Вот сегодня эти три девушки отомстили за тяжёлые века угнетения женщин.
Он поздравляет нас с победой и пьёт за наше здоровье.
Тут уже не выдерживают наши родные. Они все повскакали со своих мест, бегут к Сталину. Но товарищ Сталин сам выходит из‑за стола и направляется к нашим матерям, отдам и родным, чтобы чокнуться с ними. Потом он возвращается к своему столу.
В это время со своего места встаёт мать Полины Осипенко. Она бледнеет от волнения, на веках у неё блестят слёзы. Она подходит к товарищу Сталину и передаёт ему подарок от села Новоспасовки. Это большой альбом с рисунками старой и новой Новоспасовки — села, где родилась Полина Осипенко. Мать Полины, верно, тоже хотела очень многое сказать товарищу Сталину, но не смогла. Сталин с ней поцеловался. Старушка уж ничего не могла выговорить… Подходит отец Гризодубовой. Он просит слова, но и у него из речи мало что получается…
Молотов провозглашает тост за участников спасения и эвакуации самолёта «Родина». Тогда Иосиф Виссарионович встаёт и просит подойти к столу всех присутствующих десантников, парашютистов, лётчиков, которые пришли к нам на помощь.
Он выходит из‑за стола, идёт к ним навстречу и пьёт за их здоровье. Он с каждым говорит, каждому жмёт руку.
Берут слово Герои Советского Союза. Берёт слово Валерий Павлович Чкалов. Все говорят о своих мечтаниях, о будущих перелётах. Мы просим, чтобы нам разрешили совершить ещё более дальний перелёт. Сталин смеётся, ничего не отвечает и снова просит слова у Молотова. Своё второе слово Сталин обращает к матерям, отцам и жёнам Героев Советского Союза.
Он говорит о том, что герои наши рвутся в полёты, что они готовы каждые два месяца устанавливать по новому рекорду.
— Вот, скажи Чкалову: облетите вокруг шарика, — он облетит три раза и будет хохотать. А шариком он называет земной шар.
И товарищ Сталин говорит, что дороже всего советскому народу и ему, Сталину, люди, что не так мам нужно иметь много рекордов, как нужно иметь много хороших, замечательных людей. Он говорит:
— Буду вам мешать летать. Но, конечно, всё‑таки буду и помогать.
Речь его обращена к тому, чтобы герои берегли себя, чтобы они меньше рисковали.
…За столом всё веселее, радостнее.
Сталин подробно расспрашивает, как была устроена моя кабина, и впервые я слышу исключительно мудрый вопрос относительно нашего самолёта. Он спрашивает:
— А ведь вам пришлось прыгать только из‑за того, что не было прохбда в заднюю кабину?
Я говорю:
— Да.
— А зачем же строят такие самолёты, чтобы штурман был отрезан от всего корабля?
И товарищ Сталин начал развивать мысль о том, как нужно строить самолёты. Он начал рассказывать о зарубежных самолётах. Я поразилась его колоссальным познаниям в авиационной технике не только нашей страны, но и других стран. Он рассказал о вертолётах, которые могут взлетать сразу с места, и сказал:
— Ведь правда такой вертолёт очень пригодился бы вам в тайге?
Слова товарища Сталина, такие ясные, простые, поражают своей мудростью, своей удивительной прозорливостью.
Он снова играет и забавляется с моей маленькой дочкой.
