Лев Яшин старше Эдика на восемь лет, но у всех на виду раньше Стрельцова всего на год. Он-то посидел в запасе, поиграл за дубль динамовский несколько долгих сезонов. Правда, к появлению Эдика в «Торпедо» Лев и в сборной был первым вратарем, фигурой № 1 не из-за номера на свитере.
Яшин вошел в славу и авторитет зрелым мужчиной, защищенным сложившимся характером, изжившим в жестокости обстоятельств раньше, чем вышел в люди и на люди, те черты (ведь, наверное, были же они в нем изначально), которые в Стрельцове оставались до конца жизни.
В популярности Эдик дотянулся до Льва очень скоро. Но по обязательной драматургии советской жизни им отводились противоположные амплуа.
Оба происходили из рабочей среды, однако Льву поручалась роль эдакого пролетарского голкипера, партийного, может быть, государственного вратаря, «Вратаря Республики», а Эдик давал повод видеть в себе инфан-террибля, подлежащего активному общественному воздействию: осуждению с оставляемым шансом на исправление… В Фергане — играли там кубковый матч — Стрельцов повздорил со вторым тренером «Торпедо» Владимиром Ивановичем Гороховым. Владимир Иванович — человек, конечно, заслуженный и замечательный, но второму тренеру, как бы ни был он уважаем в футболе, премьерские грубости не привыкать сносить. Однако про выходку Эдуарда доложили директору завода — и тот скомандовал, чтобы Стрельцов немедленно собрал свои вещи и отправлялся домой. Домой, разумеется, никто премьера не отправил, сам же Горохов после принесенных ему искренних извинений поспешил с предложениями, как «отмазать» Эдика. Да и директор сердился понарошку. Тем не менее… Я к тому, что воспитанием Стрельцова всю дорогу кто-нибудь занимался.
Яшин знаменовал собой поколение, умевшее осознанно отказывать себе в рискованных радостях или, по крайней мере, скрывать свою тягу к этим радостям. И маску идеологического спортсмена он согласился надеть, обрекая себя на никому не видимые муки…
Стрельцов же и внутри поколения, гораздо более откровенно, чем старшие, тяготевшего к запретным плодам, невольно выделялся той непринятой у нас свободой, о которой мы уже говорили. Кузница пролетарского воспитания не обожгла его вовремя — и он, подобно красивой бабочке, летел на огонь…
По всем признакам юноша, производящий такое легкомысленное впечатление, должен был вызывать неприятие у человека строгой судьбы Льва Яшина. Но своей беззащитностью в беспощадном мире Эдуард по-своему привлекал к себе главного вратаря. Эдику Яшин и симпатизировал, и под свое покровительство готов был взять, перейди он в «Динамо»…
И Стрельцов видел всегда в Леве не партийца с догмами, а человека пусть и с правилами (которые Эдик не считал для себя необходимыми), однако и с пониманием, с тайной печатью сочувствия к людям, осмеливавшимся жить по-другому, чем он живет.
Яшин оказался для Эдуарда и сильнейшим спортивным раздражителем.
…Я сдержанно отношусь к футбольному комментатору Владимиру Перетурину. Но все готов ему простить за вырвавшуюся у него в репортаже о юбилейном матче Пеле фразу: «Пеле отдал мяч пяткой по-стрельцовски…»
Пяткой великолепно пользуются многие известные футболисты, но стрельцовское исполнение превратилось в хрестоматийное.
Стрельцов говорил, что излюбленные приемы он «брал из игры», а не специально разучивал или копировал чьи-то, увиденные, скажем, в детстве у кого-нибудь из знаменитостей. И пас пяткой он не практиковал до игры с московским «Динамо» в пятьдесят четвертом году.
«Торпедо» в те сезоны очень трудно давались игры против «Динамо». Стрельцову с Ивановым стало казаться, что забить Яшину невозможно. Не знали — как? Доходили до ворот — и начинали мудрить. Не могли принять окончательного решения, когда бить…
«И вот, — рассказывал Эдик, а я записал (и литзаписчик, помогавший делать книгу Яшину, процитировал потом, надеюсь, с яшинского ведома, этот рассказ в мемуарах вратарских), — иду я с мячом вдоль линии штрафной. Лева, как всегда, стал смещаться. А вся защита двинулась за мной. Кузьма остался сзади, за нами не двинулся (с таким партнером всегда знаешь, что он в той или иной ситуации сделает, абсолютно ему доверяешь и смело идешь от обстановки к решению — и сейчас я и не смотрю, но точно знаю, что Кузьма остался…) Я довел защитников до дальней штанги. И мягко так откинул пяткой — мыском же здесь не сыграешь, правда? — мяч Кузьме…
Он прямо и влепил в «девятку» динамовских ворот.
Я к нему бросился, говорю: «Вот так только можно Леве забивать». Во втором тайме Яшин расстроился и уже сам ошибся.
С тех пор я и почувствовал, что пяткой дела делать можно, но с умом, конечно…»
А я лично полюбил Яшина за ответ в интервью, которое взяли у него для десятого номера еженедельника «Футбол».
Еженедельник стал выходить с мая шестидесятого года. Возглавил его Мартын Мержанов, журналист, прошедший университеты партийной печати непосредственно в газете «Правда». И действительная страсть к футболу, может быть, главная в жизни страсть этого человека, не излечила Мартына Ивановича от сужающей кругозор ортодоксальности и во времена совсем умеренного людоедства. Редактор еженедельника «Футбол» — один из совсем немногих в стране людей, которые изначально относились к Эдуарду Стрельцову неприязненно и подозрительно (знаю еще коллегу Белаковского — тоже видного спортивного врача, но с динамовским уклоном, Зельдовича: он считал Эдика «гнилым парнем»). А уж после суда над Стрельцовым Мержанов, по советскому обыкновению, слепо поверил в его виновность и форменным образом возненавидел. И потом всегда противопоставлял ему своего любимца Валерия Воронина как образец.
Но к Яшину редактор относился со всем почтением — и вот номер нового еженедельника открывался интервью с вратарем сборной. И среди стандартных вопросов закрался вопрос по западному типу — о любимом блюде. Яшин ответил: «Омар под майонезом», добавив, что лучше всего готовят его во Франции. И не объяснишь сейчас, в чем уж такая революционность ответа… Но Хрущев, например, неизменно отвечал иностранным журналистам, что любит борщ — и правда любил. И Яшину по заданному для пролетарского голкипера стереотипу лучше было назвать, допустим, картофель или что-нибудь такое же простое и кондовое. Но Лев в зарубежных поездках полюбил омара под майонезом — и не захотел это скрывать…
В «Футболе» за тот же шестидесятый год после выигрыша сборной Кубка Европы опубликовали комплиментарную статью Бориса Аркадьева о Валентине Иванове — мне в ней запомнились слова, что наш правый инсайд владеет всеми видами удара..
14
Стрельцов, опять же едва ли не единственный из футболистов, никогда не жаловался и не обижался на своих тренеров. Обиделся слегка, может быть, только на самого последнего в своей футбольной карьере… Но об этом речь впереди. А так он даже Михаилу Иосифовичу Якушину, не прислушавшемуся к его намекам и отчислившего его из сборной с необязательным ударом по самолюбию великого игрока, никаких «предъяв» спустя годы не делал.
