Сведение всех служб военной разведки и контрразведки в одну управленческую структуру и утверждение принципа единоначалия позволили не только эффективно использовать разведывательные ресурсы, но и унифицировать деятельность отделов, отделений и филиалов. Кроме этого в ходе ежедневных оперативных совещаний в штаб—квартире Канариса руководители подотделов, секторов и групп получали в общих чертах информацию о различных операциях своих коллег и могли договориться о взаимодействии через начальников соответствующих отделов. На таких совещаниях практиковался и обмен оперативной информацией по кругу взаимно интересующих проблем, что благотворно сказывалось на выполнении возложенных на абвер задач. Так, при обсуждении и разработке индивидуальных планов боевых действий отделов «Абвер–1», «Абвер–2» и «Абвер–3» в рамках операции «Барбаросса» Пикенброк узнал о намерениях использовать формирования украинских эмигрантов в диверсионных операциях на территории СССР и, заручившись поддержкой Канариса, обратился к Лахузену с предложением использовать украинских диверсантов абвер–2 в оперативных целях абвер–1. После всестороннего обсуждения было принято решение о целесообразности проведения совместных операций.
Абвер образца 1938 г. отличался от германской военной разведки времен 1–й мировой войны и военных разведок большинства европейских стран, построенных по образу и подобию «Второго бюро» французского Генштаба, прежде всего тем, что разведслужбы трех составных частей вермахта (армия, люфтваффе и кригсмарине) были объединены в одном отделе — абвер–1. Прежде разделение разведслужб неизбежно приводило к соперничеству и конкуренции, что отрицательно сказывалось на общем руководстве вооруженными силами. Теперь развединформация поступала централизованно, а это позволяло вести сбалансированную политику развития всех родов войск и способствовало значительному повышению боеспособности вермахта во время войны.
Создание иностранного отдела абвера, а несколько позже — управленческой группы «Аусланд», позволило установить тесные контакты с Министерством иностранных дел. Референт МИД в ранге советника посольства присутствовал на всех совещаниях руководящего состава абвера. Фактически он выступал в роли офицера связи между Канарисом и Риббентропом, что позволяло разведке передать свои пожелания политикам, а те, в свою очередь, могли предостеречь разведку от проведения каких—либо операций, нежелательных в данный момент с точки зрения внешнеполитических обстоятельств. Референт МИД мог оказать нам содействие при решении такого вопроса, как внедрение агента в штат немецкого посольства в нейтральной стране, например, Испании. По мере развития служебных контактов с МИД Германии мы стали использовать дипломатические миссии для связи с секретными внештатными сотрудниками и особо доверенными лицами. Например, подотдел «Национальные меньшинства» (сектор–1/е) абвер–2 осуществлял связь с агентом Дуроново через германское посольство в Белграде, а с агентом Урлуциано — через посольство в Бухаресте.
При возникновении оперативной необходимости абвер как одно из управлений ОКБ мог напрямую, выходить на главнокомандование родов войск и гарантированно получать всякого рода содействие и поддержку. Так, при заброске агентов в тыл вражеской армии по воздуху или морским путем за границу (например, в Америку или Англию) неизбежно возникал вопрос о средствах доставки — самолетах, подводных лодках, катерах и т. д. Руководители групп «Л» (ВВС) и «М» (ВМФ) абвер–1 одновременно являлись офицерами связи между абвером и главнокомандованием люфтваффе и кригсмарине и по мере необходимости могли связаться с соответствующими отделами штабов и решить все возникшие вопросы.
На должность руководителей отделов Управления Аусланд/Абвер/ОКВ назначались опытные офицеры из кадров генерального штаба. Регулярная ротация (каждые три года) обеспечивала приток свежих сил и способствовала совершенствованию методов работы. Особенно удачная смена руководства произошла в 1938, когда вместо оберста Гельмута Гроскурта в абвер–2 пришел оберст фон Лахузен—Вивремонт. Назначение кадрового офицера австрийской армии с исторически свойственной ей многонациональностью личного состава на пост шефа диверсантов абвера произошло именно в тот момент, когда германская разведка активизировала работу с нацменьшинствами, и, вне всякого сомнения, сыграла положительную роль…
…12 февраля 1944 г. Гитлер подписал приказ о слиянии военной разведки вермахта и политической разведки СС и учреждении единого разведуправления под командованием рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Это объединение происходило в форме укрупнения практически выполнявших сходную работу отделов абвера и управлений РСХА, с сохранением структуры и руководящего звена. Так, подотдел–2/МД (саботаж и диверсии) абвер–2 в полном составе вошел в возглавляемый оберштурмбаннфюрером Скорцени отдел «6–С» (группы саботажа СД) 6–го управления РСХА. В состав службы внешней разведки СС влились подразделения экономической разведки абвера. Абвер–3 был включен в состав 4–го управления РСХА СС — государственная тайная полиция (гестапо), что позволило сосредоточить в одних руках необходимые оперативно—розыскные и следственно—процессуальные мероприятия…
…Мы рассчитывали на резкое улучшение качества разведработы в связи со структурными изменениями. Сама личность рейхсфюрера СС и реальные рычаги власти, которыми обладал этот «второй человек в рейхе», позволяли нам надеяться на улучшение ситуации, несмотря на непростое военно—политическое положение Германии к этому времени…»
Взломанные сейфы
«…Начало военных действий на вражеской территории предваряла кропотливая работа по разведке военно—промышленного потенциала стран вероятного противника, местоположения стратегических объектов, дислокации войск и т. д.
Через доверенное лицо — служащего какого—либо германского концерна — курирующий офицер абвера узнавал о намерениях руководства отправить в заграничную командировку сотрудника для решения вопросов, связанных с вооруженными силами данной страны. После соответствующей проверки офицер абвера выходил на этого человека и после получения согласия на сотрудничество поручал ему попытаться завербовать подходящих агентов среди инженерно—технического персонала того предприятия, где ему предстояло работать.
Вербовка иностранных ученых и исследователей происходила аналогичным образом, только выходили на них не офицеры абвера, а представители германских научно—технических кругов. Если завербованный германский инженер, ведущий какие—либо переговоры за границей, приходил к выводу, что его партнер по переговорам не удовлетворен, например, заработной платой или вообще является диссидентом, он мог самостоятельно завербовать фигуранта. Это было сопряжено с известным риском, так как подлежащее вербовке лицо, несмотря на все свое инакомыслие и финансовую неудовлетворенность, вполне могло выдать немецкого инженера соответствующим спецслужбам. Более надежным представлялся в таком случае путь, когда интересующий нас объект приглашался в Германию частным образом или же ему оформлялась служебная командировка с тем, чтобы вербовка происходила на территории рейха.
