Ознакомительная версия.
13 июля 1941 г. под оглушительный пропагандистский гром отправился первый эшелон испанских «добровольцев» в Германию. На торжественных проводах присутствовали и выступили с соответствующими напутствиями Серрано Суньер и военный министр Варела[173]. Но когда эшелоны с испанским воинством проходили через Францию, французы оказывали им весьма холодный прием[174], несмотря на все усилия местных коллаборационистов. Наконец прибыли к месту назначения — Германия, лагерь под Графенвером. В дальнейшем маршевые батальоны, посылавшиеся на пополнение «голубой дивизии», направлялись не только в Графенвер, но и в Ауэрбар, и главным образом в Гоф, где дислоцировался 481-й западный батальон 13-го округа рейхсвера, к которому была приписана дивизия[175].
В Графенвере испанцы прошли медицинский осмотр и почти утратили свой первоначальный вид. Им раздали обмундирование, которое отличалось от обычной немецкой пехотной формы только особым нарукавным знаком дивизии повыше локтя. На знаке дивизии специалисты фашистской геральдики изобразили щит с черной каймой. Середину щита рассекала горизонтальная желтая полоса на красном фоне (цвета национального флага Испании), а на ней красовался четырехконечный крест и пять перекрещивающихся стрел, брошенных веером наконечниками вверх. Замысловатое сооружение венчала лаконичная надпись «Испания». Годы спустя, 26 октября 1948 г., посольство Испании в Риме поставило в известность главу генеральной дирекции внешней политики Европы МИД Испании, что накануне, 25 октября, в еженедельнике «L'Europeo» (Милан) были опубликованы воспоминания главы канцелярии Г. Чиано в МИД Италии Ф. Анфузо «То, что не говорил Чиано». В них шла речь о записной книжке, подготовленной Муссолини в феврале 1941 г. для переговоров с Франко, который должен был прибыть в Сан-Ремо. В одной из записей говорилось: «Немцы никогда не смогут понять испанцев. Испанец — лучший солдат в Европе, но он никогда не наденет униформу, которую предпочитает O.K.W.», т. е. штаб Верховного главнокомандования вермахта. Но Муссолини ошибся. В ущерб чувству национального достоинства, как Франко это понимал, он предпочел, чтобы воины «голубой дивизии» были одеты в униформу вермахта, а Испания воздержалась от открытого объявления войны СССР. Осторожность не помешает: хотя он в то время и не сомневался в конечной победе Германии, в отличие от немцев он имел опыт «знакомства» и с техникой, и с военными специалистами СССР.
Получив и пригнав на себе обмундирование, солдаты приняли суровую присягу верности Германии. Отныне соединение стало называться 250-й пехотной дивизией вермахта. Однако даже в официальных документах она надолго сохранила свое первоначальное название «голубая», хотя никто из ее участников уже не носил столь дорогих сердцу фалангиста голубых рубашек и красных беретов. В 20-х числах августа 250-я пехотная дивизия отправилась к границам СССР. Первые тяготы свалились на плечи крестоносцев антикоммунизма, и без того навьюченных снаряжением, при вступлении на территорию СССР; выяснилось, что путь к фронту предстояло проделать походным порядком, пешком, да еще сохранять дисциплину на марше. Длинные колонны солдат потянулись по дорогам, разбитым войной. Сначала жара, потом дожди, слякоть. Менялись ландшафты, шли через сожженные деревни и города, но не менялось одно — команда «принять в сторону», когда испанские части обгоняли немецкие грузовики, с которых ухмыляющиеся германские солдаты приветствовали «союзников по оружию». «Голубая дивизия», как и части других сателлитов Германии, вполне оценила «дружелюбие» гитлеровцев — они не обеспечивали «добровольцев» транспортом. А чтобы не было жалоб, германское командование взяло на себя «связь» дивизии с родиной и в интересах сохранения военной тайны полностью отрезало ее от внешнего мира.
4 октября 1941 г. посол Испании в Берлине Майалде, сменивший в июле 1941 г. генерала Эспинозу де Монтеро, передал министру иностранных дел Германии, что он получил от Франко и Суньера инструкцию немедленно установить личный контакт с командованием «голубой дивизии». Дело в том, жаловался посол, что очень долго не было никаких известий о дивизии: ни о ее деятельности, ни о ее судьбе. Послу было разъяснено, что в настоящее время дивизия находится в пути. Риббентроп передал послу слова Гитлера, сказанные им накануне, 3 октября, при открытии кампании зимней помощи армии: «Испанцы сегодня участвуют в нашей борьбе»[176]. А в это время «голубая дивизия» приближалась к границам СССР. Первые фотоснимки «голубой дивизии», опубликованные в испанской прессе, сопровождались такими комментариями: «Торжественный момент. С военной песней и фалангистским приветом добровольцы «голубой дивизии» переходят русскую границу…». «Генерал Москардо говорит с солдатом на русском фронте. Герой Алькасара несет свою помощь и свою непобедимую славу добровольцам-испанцам в самую Россию»[177].
14 октября 1941 г. «голубая дивизия» походным порядком после 47-дневного перехода прибыла в район Новгорода и заняла позицию на участке Новгород — Теремец, сменив части 126-й немецкой пехотной дивизии.
16 октября немецкие войска перешли в наступление на волховско-тихвинском направлении. В наступлении участвовали девять дивизий, в том числе танковые и две моторизованные[178], а также вновь прибывшая «голубая дивизия». «В первый день наступления противнику удалось прорвать нашу оборону в стыке ослабленных предыдущими боями 4-й и 52-й армий», — вспоминает генерал армии И. И. Федюнинский.
Как следует из октябрьских разведсводок штаба 52-й армии, «голубая дивизия» действовала перед фронтом армии. Фронтовая сводка в Москву от 25 октября сообщает о том, что «испанская дивизия, овладев деревнями Шевелево, Сытино, Дубровка, Никитино, Отенский Посад, пока их удерживает». В первых же сводках, содержащих упоминание о «голубой дивизии», сообщалось, что дивизия укомплектована испанцами в возрасте 20–25 лет и командует ею генерал Муньос Грандес[179].
В середине декабря советские войска перешли в контрнаступление вдоль реки Волхов. В сводках 52-й армии от 24, 25 и 27 декабря сообщалось, что «части 250-й испанской пехотной дивизии, оставив Шевелево, в прежней группировке обороняются по западному берегу реки Волхов на участке Ямно — Еруново — Старая Быстрица и оказывают упорное сопротивление продвижению наших частей, неоднократно переходя в контратаки». Но уже 27 декабря войска 52-й армии вышли к реке Волхов и захватили плацдарм на левом берегу. «В итоге противник был отброшен на тот рубеж, с которого 16 октября начал наступление…»[180]. Немало испанских добровольцев осталось лежать на заснеженных полях и в лесах, а иные, прозрев под артиллерийским огнем, подняли руки.
Ознакомительная версия.
