В конце мая 1430 года англо-бургундские силы начали осаду Компьеня. Герцог обладал мощной артиллерией (крупные бомбарды, пушки, серпентины и кулеврины), что вскоре сказалось на защитниках города. Однако с самого начала осады англичане и бургундцы ощущали нехватку сил. Им так и не удалось блокировать город.
Стены крепости были надежными, двойными, а англо-бургундские отряды обычно не преуспевали в штурмах крепостей и предпочитали брать их измором. Это произошло с Руаном (29 июля 1418 года – 19 января 1419 года) и едва не случилось с Орлеаном. Нетрудно догадаться, что перспектива длительной осады компьенцев не радовала. Жанна решила нанести по противнику упреждающий удар, пока герцог Бургундский не обложил город укреплениями. План заключался в том, чтобы в ходе внезапной вылазки атаковать Марньи, где только началось строительство укрепления, и далее Клеруа. Чтобы англичане не ударили в тыл, на предмостном укреплении расположили стрелков с пушками. На случай внезапного отступления были подготовлены лодки (лодочный мост).
23 мая, то ли в 5 часов пополудни, то ли несколько раньше, 500–600 конников и пехотинцев под началом Жанны (по другим данным – 200 человек) атаковали врага в Марньи. Первоначально атака шла успешно. Бургундцы в Марньи занимались строительством укреплений, это позволило Жанне застать их врасплох (сравним с Пате). Однако бургундские капитаны граф Жан Люксембургский и сеньор де Креки, ехавшие с инспекцией, услышали поднявшуюся суматоху и вызвали войска, находившиеся в засаде в Клеруа. Тревога поднялась и в Ла-Венетт, куда в подкрепление войскам герцога Бургундского прибыли отряды англичан, и до самого Кудэна, откуда герцог собственной персоной в свою очередь направился к Марньи. Жанна говорила позже, что дважды отбросила врага на его прежние позиции, а на третий раз – до полпути. Однако, увидев, что из Ла-Венетт в Клеруа идет подкрепление, французы начали отход к Компьеню. Многие из отступающих спаслись на заготовленных заранее лодках на Уазе, а Жанна прикрывала отступление. У подхода к лодкам разгорелась яростная схватка.
Большая часть отряда Жанны спаслась, однако ее гвардия оказалась оттеснена к стенам города, где французов окружили с одной стороны англичане, а с другой – бургундцы. Вероятно, у Жанны был бы шанс спастись, если бы она не пыталась вернуться в город, а сразу направилась в лес. Но тогда ее гвардия осталась бы без командира. Ворота крепости (внешние!) оказались закрыты. После недолгой схватки гвардия Жанны была рассеяна, а сама девушка схвачена.
При описании этого события историки отмечают два заявления Жанны. Первое – сделанное летом 1429 года, о том, что она опасается предательства. Второе – еще более раннее ее заявление, что она проживет не более года. Если первое вполне уместно, то второе явно стало неактуально в апреле 1430 года.
Итак, 23 мая 1430 года Жанна Дарк стала пленницей. С этого момента ее жизнь проходила в заточении, а ее судьбой распоряжались смертельные враги. Невозможно было предположить, что главная битва и решающая победа народной героини еще впереди.
Глава 7
Оковы для освободительницы Франции
Сам по себе факт пленения Жанны не означал, казалось, ничего непоправимого. Почти все французские капитаны, а также большинство английских и бургундских побывали в плену, иные неоднократно, и благополучно вернулись домой. Обычно пленным угрожала опасность на поле боя (вспомним, как поступил Генрих V во время битвы при Азенкуре), но не тогда, когда их уже доставляли в место заключения. Ведь каждый пленный означал выкуп. Чем знатнее был пленный, тем больший выкуп можно было за него получить. Кто же станет выбрасывать деньги?
Жанна Дарк была чрезвычайно ценной пленницей. Рассуждая чисто формально, она была графиней, в гербе которой присутствовали королевские лилии, то есть среди французских графов она была самой знатной особой. К тому же она была военным капитаном. Ее неимоверная популярность в народе сильно повышала ее цену. Если Карл VII пытался в какой-то момент ухаживать за ней и это было известно бургиньонам, пленница становилась еще дороже. Ничего удивительного, что бургундцы относились к Жанне очень бережно. Их надежды вполне оправдались. Но об этом – позже.
Видимой опасности для Жанны пока не было, но перспективы выглядели исключительно мрачно. Семья ее, хотя и была одной из самых богатых в Домреми, разумеется, не имела средств, которые позволили бы ей выкупить Жанну. Графство Лилий, полученное от короля, было пустышкой. На короля надежды не было: Жанна не могла не сопоставить обстоятельства своего пленения с поведением его величества до ее отъезда. Однако, может быть, ее бы выкупили орлеанцы или боевые товарищи? Увы. Власть имущие вели себя с Жанной очень прижимисто, когда она еще была на свободе. А уж надеяться на то, что они раскошелятся, чтобы выручить ее из беды, было бы совсем наивно. Да, орлеанская беднота любила свою Деву, но дать деньги на ее выкуп не могла. Что касается боевых товарищей, равно как других арманьяков, то для них Жанна была скорее помехой, так как отнимала лавры победы над англичанами. То, что она спасла арманьяков за год до этого, разумеется, было забыто.
Оставался, впрочем, еще один вариант. Если пленник не мог убедить своих родственников и друзей заплатить за него выкуп, его вполне могли отпустить под честное слово и обещание выкупа. Это была обычная практика, и Жанна вполне могла на нее рассчитывать при одном условии: если бы этот вариант устроил бургундцев. А их бы он устроил только в том случае, если бы никто не предложил за девушку достаточно большой выкуп сразу. А практически немедленно после пленения Жанны выкуп был предложен… англичанами. Получение этой пленницы означало для них инициирование долгожданного обвинительного церковного процесса, который, как они надеялись, позволил бы дискредитировать Карла VII и перечеркнуть его коронацию. Разумеется, для Жанны это означало только одно – мучительную гибель на костре по приговору инквизиции.
К тому времени руководство церкви было однозначно настроено против Жанны. Если в период луарской кампании многие богословы, сторонники арманьяков, доказывали, что Жанна действует по велению Небес, то к маю 1430 года ситуация сильно изменилась. Очень тревожило церковников появление в различных районах Франции культа Орлеанской девы. Восхищение ее подвигом, любовь, благодарность к ней приняли такую типичную для XV века форму выражения общественного признания, как религиозное почитание. Жанне прижизненно воздавались почести, приличествующие святой. В честь несовершеннолетней девушки воздвигали алтари и часовни, служили мессы и устраивали процессии. Скульпторы и богомазы придавали ликам святых черты героини из Домреми. На юге страны, в Перигё, толпы народа слушали проповеди о «великих чудесах, свершенных во Франции заступничеством Девы, посланной Богом». В Пикардии, оккупированной бургундцами, муниципалитет Аббвиля заключил в тюрьму двух горожан за оскорбительные речи в адрес Жанны. Когда Жанна оказалась в плену, растерянные ее почитатели, не знающие, что делать, принялись сочинять и распространять слухи – якобы Дева бежала из-под стражи.
