Ознакомительная версия.
Переехав жить на ту сторону Байкала, я буду близко к администраторам, более важным, нежели здешние маленькие люди. Не сомневаюсь, что найду и в важных чиновниках полную готовность делать для меня все возможное. Тогда придет время писать для печатанья и будет можно воспользоваться множеством планов ученых и беллетристических работ, которые накопились у меня в голове за эти годы праздного изучения и обдумыванья. Как только будет разрешено мне печатать, – а в следующем году, наверное, будет, – отечественная литература будет наводнена моими сочинениями. О том нечего и говорить, что они будут покупаться дорого. Тогда, наконец, исполнятся мои слова Тебе, что Ты будешь жить не только по-прежнему, лучше прежнего.
Не знаю, исполнит ли мою просьбу та дама, с которою я посылаю это письмо. Я просил ее, когда она приедет домой и будет иметь досуг, написать Тебе. Она приобрела мое уважение чрезвычайною нежностью к своим детям: никто никогда не видывал ее иначе, как ухаживающею за ними. Овдовев, она уезжает с ними на родину. Быть может, остановится на несколько дней в Петербурге. Если так, я просил бы своих друзей бывать у нее, чтобы из ее рассказов убедиться, как удобна моя жизнь здесь, и хороши мои отношения со всеми здешними.
Она не имеет состояния. Думает, если бы нашлась возможность, трудиться для детей. По своей любви к ним, она заслуживает полной симпатии. Быть может, у кого-нибудь и найдутся в ее краю знакомые, которые могут содействовать ей в этом. Она заслужила глубокое уважение у всех порядочных людей здесь.
Милая моя Радость, верь моим словам: теперь уже довольно близко время, когда я буду иметь возможность заботиться о Твоих удобствах, и Твоя жизнь устроится опять хорошо. Здоровье мое крепко; уважение публики заслужено мною. Здесь, от нечего делать, выучился я писать занимательнее прежнего для массы; мои сочинения будут иметь денежный успех.
Заботься только о своем здоровье. Оно – единственное, чем я дорожу. Пожалуйста, старайся быть веселою.
Целую детей. Жму руки Вам, мои милые друзья.
Крепко обнимаю Тебя, моя миленькая Голубочка Лялечка.
Твой Н. Ч.
Будь же здоровенькая и веселенькая. Целую Твои глазки, целую Твои ножки, моя милая Лялечка. Крепко обнимаю Тебя, моя Радость.
Н. Г. Чернышевский – жене
(29 апреля 1870 года)
Милый мой друг, Радость моя, единственная любовь и мысль моя, Лялечка.
Давно я не писал Тебе так, как жаждало мое сердце. И теперь, моя милая, сдерживаю выражение моего чувства, потому что и это письмо не для чтения Тебе одной, а также и другим, быть может.
Пишу в день свадьбы нашей. Милая радость моя, благодарю Тебя за то, что озарена Тобою жизнь моя.
Пишу наскоро. Потому немного. На обороте пишу Сашеньке.
10 августа кончается мне срок оставаться праздным, бесполезным для Тебя и детей. К осени, думаю, устроюсь где-нибудь в Иркутске или около Иркутска и буду уж иметь возможность работать по-прежнему.
Много я сделал горя Тебе. Прости. Ты великодушная. Крепко, крепко обнимаю Тебя, радость моя, и целую Твои ручки. В эти долгие годы не было, как и не будет никогда, ни одного часа, в который бы не давала мне силу мысль о Тебе. Прости человека, наделавшего много тяжелых страданий Тебе, но преданного Тебе безгранично, мой милый друг.
Я совершенно здоров по обыкновению. Заботься о своем здоровье, – единственном, что дорого для меня на свете.
Скоро все начнет поправляться. С нынешней же осени.
Крепко, крепко обнимаю Тебя, моя несравненная, и целую и целую Твои ненаглядные глаза.
Твой Н. Ч.
Благодарю Тебя, Саша, за Твои письма. Вижу, Ты становишься дельным человеком. Радуюсь на Тебя. Целую Тебя и Мишу.
Н. Г. Чернышевский – жене
(Вилюйск, 11 октября 1872 года)
Милый друг мой, Оленька, целую Тебя за Твои письма от 31 мая, 20 июня, 3, 13 и 19 июля. Ты выражаешь в них с достойным Тебя самоотверженным чувством любви намерение приехать сюда. Отвечаю, как можно короче, – в надежде, что краткость моего письма поможет ему поскорее дойти до Тебя, чем я очень дорожу.
Ты знаешь, что Твоя любовь ко мне – все счастье моей жизни. Стало быть, нечего говорить о том, желал ли б я, чтобы жить нам с Тобою вместе, если б это было возможно. Но возможно ли это, – вопрос, который подлежит решению в Петербурге.
От кого зависит решение, я не знаю определительно. Полагаю, что для удовлетворительного решения необходимо внесение дела на Высочайшее усмотрение. Без того нельзя решить вопроса так, чтобы Твое спокойствие подле меня было достаточно обеспечено.
Почему я так думаю, пусть будет все равно. Пусть будет довольно для Тебя знать, что я так думаю.
Умоляю Тебя, пощади себя. Не предпринимай поездки с такими недостаточными гарантиями, как в 1866 году. Заклинаю Тебя, пощади себя.
И если бы оказалось, что можно Тебе ехать жить со мною, то видеть Тебя здесь, – и не здесь только, но хоть бы где-нибудь в Якутской области, – хоть бы в самом Якутске, – было бы смертельным мучением для меня. Не подвергай меня такому страданию.
Но мне одному, – мужчине, – здоровому, – привыкшему жить в тех условиях, в каких живу, – мне здесь недурно. Это я говорю Тебе по совести: моя жизнь здесь достаточно хороша для меня.
Я совершенно здоров. Благодарю Сашу за его письмо. Целую его и Мишу.
Тысячи и тысячи раз обнимаю и целую Тебя, моя милая.
Твой Н. Чернышевский
Г. И. Успенский
(1840–1902)
…не спускал глаз с милого лица вашего, которое предо мною. Только это умненькое личико, только эта вера в наше будущее «вместе» опять держит меня теперь.
Знаменитый публицист прошлого века Глеб Иванович Успенский был человеком не только глубоко образованным, но и поразительно чутким, не терпевшим фальши. Его впечатлительность и искренняя любовь к детям, которых у него было пятеро, привлекали к нему женщин. Но он не был ловеласом, его единственной подругой была А. В. Бараева. С ней в 1870 г. они поженились. Из-за журналистской деятельности Успенскому часто приходилось разъезжать по разным странам. Их взаимные признания не потерялись во времени, а сохранились в переписке.
Г. И. Успенский – А. В. Бараевой, впоследствии его жене
(Петербург)
Голубчик, 5 часов утра. Я работал отлично целый вечер и не спускал глаз с милого лица вашего, которое предо мною. Только это умненькое личико, только эта вера в наше будущее «вместе» опять держит меня теперь. Иначе бы умер, п.ч. на волосок от страшной тоски.
У нас, к счастью, опять снег и мороз; мне так и кажется, что зима и что придет Бяшечка. Знаете, я до того привык работать, возвратясь от вас, что сегодня, ей-Богу, нанял извозчика до ворот вашего дома и назад. И отлично – весело, хорошо.
Ознакомительная версия.
