Наибольшую угрозу для нас представляли военные базы в Турции, которые США начали создавать с 1959 г. Размещенные там ракеты средней дальности «Тор» и «Юпитер» способны были за 15 минут достигнуть европейского центра СССР, включая Москву, тогда как наши боеголовки поразить берега Америки еще не могли. Именно этот фактор стал ключевым при принятии Хрущевым решения направить ракеты на Кубу: он хотел обеспечить ядерный паритет.
Опасаясь Третьей мировой войны, Сталин рассматривал Чукотку как возможный плацдарм для отражения атак или нанесения первого удара: это была самая близкая к США советская территория. В 1949 г. на Чукотку были переброшены специально созданные 14-я десантная армия и 95-я истребительная авиадивизия.
Как вспоминал позднее будущий начальник оперативного управления ВВС генерал Николай Остроумов, летом 1952 г. главком ВВС Жигарев собрал своих генералов и объявил, что «получил указание товарища Сталина приступить к формированию 100 дивизий реактивных бомбардировщиков фронтовой авиации». Среди мест базирования были названы Чукотка и Камчатка. Но со смертью Сталина начатая работа прекратилась, а 95-ю авиадивизию передислоцировали из Анадыря в Белоруссию. (Остроумов Н. Н. Армада, которая не взлетела// Военно-исторический журнал. 1992. № 10. С. 39–40).
В мемуарах сам Хрущев пишет, что идея разместить ракеты на Кубе впервые посетила его в ходе визита в Болгарию в мае 1962 г., когда на противоположном берегу Черного моря он увидел американские военные базы. По возвращению в Москву 1-й секретарь обсудил эту идею с Громыко, Малиновским и Микояном, а 21 мая — вынес на обсуждение Совета обороны. По замыслу Хрущева, установка на Кубе ракет привела бы к паритету с США, чьи ракеты уже были нацелены с турецкой территории на СССР.
Решение об отправке на Кубу ядерных ракет среднего и промежуточною радиуса действия окончательно было принято 10 ноября 1962 г. на заседании Президиума ЦК КПСС. Одновременно с ракетами на «острове Свободы» разворачивались армейская и военно-морская группировки общей численностью более 50 тыс. штыков. И хотя некоторые из участников (министр обороны Р. Малиновский, министр иностранных дел А. Громыко, член Президиума А. Микоян) высказывали сомнения, что удастся обойтись без утечек, чьи последствия невозможно предугадать (той же позиции, кстати, придерживался и Серов), Хрущев сумел настоять на своем. «За» проголосовали единогласно.
К началу Карибского кризиса (по состоянию на 22 октября 1962 г.) на Кубу было завезено 164 ядерные боеголовки к ракетам, пусковым установкам «Луна», морским пусковым установкам, бомбардировщикам Ил-28. Развернутая на острове 43-я ракетная дивизия включала в себя 5 ракетных полков.
Начиная с 1961 г. между Москвой и Вашингтоном стал действовать негласный канал, по которому Хрущев и президент Кеннеди доверительно доводили друг другу важную информацию. Этому способствовало знакомство сотрудника вашингтонской резидентуры ГРУ, полковника Георгия Большакова с Робертом Кеннеди, братом будущего президента США. Большаков, работавший в США под журналистским прикрытием, воспринимался братьями Кеннеди как ближайшая связь зятя Хрущева А. Аджубея, поэтому они предпочли наладить с ним тайный канал.
С мая 1961 по октябрь 1962 г. Большаков встречался с Р. Кеннеди около 50 раз, несколько раз был удостоен аудиенции у президента Д. Ф. Кеннеди, которому передавал личные послания Хрущева и фиксировал соответствующую реакцию. Основная миссия Большакова заключалась в том, чтобы убедить Кеннеди в мирных намерениях Хрущева и отсутствии на Кубе ядерных боеголовок. Когда в октябре 1962 г. обман вскрылся, общение с Большаковым прекратилось, а сам он вскоре вернулся в СССР.
Очевидно, эти сведения были получены от полковника шведского генштаба С. Веннерстрёма (он же агент ГРУ «Орел»).
Подробнее о неожиданном повороте в знаменитом шпионском деле полковника ГРУ Пеньковского и его возможной роли, как «подставы» со стороны КГБ — в следующей главе.
Американский самолет-разведчик впервые зафиксировал размещение советских ракетных установок на Кубе 14 октября 1962 г. В тот же день фотоснимки были доложены президенту США Д. Ф. Кеннеди.
В другом варианте записок Серов более подробно излагает неприятный телефонный диалог с Хрущевым, произошедший после того, как он направил сообщение об ухудшающемся отношении кубинского руководства к Москве.
«Хрущев: „Я почитал шифровку вашего военного атташе на Кубе. Почему он этим занимается?“ Я говорю: „Он видит и чувствует по себе, что настроение Фиделя Кастро к Советскому Союзу ухудшается, поэтому счел нужным донести об этом, я послал в ЦК“.
Хрущев: „А вы что, министр внутренних дел Кубы, что ли?“ Я ответил: „Нет“.
Хрущев: „Занимайтесь своим делом и не лезьте куда не надо“.
На этом разговор прекратился. Я еще почувствовал, что мои недруги не спят, а действуют. Видно, накачали его».
В своем обращении к нации 22 октября 1962 г. Кеннеди объявил о начале военно-морской блокады Кубы. Отныне, заявил президент США, ни один советский корабль не подойдет больше к острову на пушечный выстрел. Он призывает Хрущева отказаться от действий, угрожающих миру.
27 октября 1962 г. было опубликовано послание Хрущева Кеннеди о готовности убрать «наступательное» оружие с Кубы на условиях вывода американских баз из Турции. США принимает это предложение. Уже к 1 ноября все ядерные заряды и боеголовки были загружены на корабль «Архангельск», который взял курс к родным берегам.
Исходя из других вариантов записок Серова, он показывал министру обороны, а затем переслал Хрущеву в Кремль свежий номер американского журнала Life от 2 ноября 1962 г., целиком посвященный кубинскому кризису. В издании были опубликованы в том числе и фотоснимки советских ракет на Кубе.
Сотрудник нью-йоркской резидентуры ГРУ Дмитрий Поляков инициативно вступил в контакт с американскими спецслужбами в 1961 г. За время сотрудничества с ФБР и ЦРУ выдал 19 нелегалов и более 150 агентов ГРУ за рубежом. Будет разоблачен только в 1986 г., успев к тому времени дослужиться до генеральского звания. (Прохоров Д., Лемехов О. Перебежчики. М.: Вече, 2001. С. 212–216).
