Поэтому хочу сказать, что иногда надо попасть в автокатастрофу, чтобы убедиться, что у тебя есть друзья. Винокура в данном случае я в виду не имею, тут убеждаться было нечего, и так понятно, что он верный и преданный друг. В больнице говорили: «К Регине не зарастет народная тропа». Действительно, многие приходили. Это дорогого стоит.
Нас связывает столько лет! А сколько раз он мне звонил и говорил на разные голоса! Не говоря об артистах, «президенты» мне звонили регулярно, только выбирай! Разве что голосом Медведева пока не звонил, видимо, не научился еще. Никогда не знаешь, с кем разговариваешь, потому что великое множество вокруг меня умельцев по части голосов.
Часто про Володю говорят, что за столом он интереснее, чем на сцене. Я не согласна. Он неподражаем в застолье, особенно если на него вдруг найдет, но так говорят только потому, что интереснее него за столом просто никого нет. Когда он говорит тост, то этот тост может длиться бесконечно. Я однажды засекла – час и тринадцать минут, все слушали, смеялись, продолжали пить. И во время этого тоста он пройдется по каждому сидящему за столом, начиная от именинника.
Учитывая тот факт, что из года в год на застольях присутствуют одни и те же, можете представить, насколько сложно бывает ни разу не повториться? А вот Винокур ни разу не повторяется. И это всегда по-доброму, очень остроумно и смешно. Я была на многих его днях рождения, которые он стал отмечать большой компанией, и это всегда одни и те же люди. Причем хотя и популярнейших, известнейших людей среди приглашенных немало, присутствуют не обязательно известные люди, а просто те, которые идут с ним по жизни, его близкие друзья; они не теряются, а это очень редко бывает. Я такое только у Евдокимова Миши видела…
Володя для многих просто палочка-выручалочка. Остановил гаишник, забрал права – алле, Володя! Тебе нужен врач – алле, Володя! Нужен учитель – Володя, алле! Он никогда никому ни разу ни в чем не отказал. Кто бы ему ни позвонил, никогда не скажет «перезвоните завтра», он обязательно поможет! Зубной врач нужен был, кому я позвонила? Винокуру! А в советские времена для дела конфет дефицитных достать надо было, кто помог? Винокур!
Это непередаваемо, но Володя ни в мелочах не откажет, ни в вопросе жизни и смерти. Наверное, это все от родителей, от семьи, от воспитания. Воспитание у Володьки правильное! Мама, при всей своей невероятной любви к сыновьям, держала их в ежовых рукавицах. Причем всегда. Она женщина волевая, настоящая учительница, неудивительно, что ей до сих пор пишут письма ее бывшие ученики. Я сейчас таких учителей не знаю. Она и говорит даже как учительница: все время объясняет! Звонит мне:
– Ты где?
– На работе!
– Сколько раз я тебе говорила, надо думать о своем здоровье. Ты на них не смотри (на них – это на артистов), все равно будут недовольны. Не надо на них обращать внимания!
– И на Винокура тоже не надо обращать внимания?
– А зачем на него обращать внимание, ты и так много на него внимания обращаешь! Не надо, перебьется!
Каждый раз я удивляюсь, имея дело с мамами моих артистов. А эта мама, она не только бывает на всех концертах, но потом, если не в тот же день, то на следующий, обязательно звонит мне с подробным «разбором полетов». Что было хорошо, а что не очень, а чего лучше бы и вовсе не было. Она очень добра ко всем артистам, за исключением Винокура. Тут строгость непреклонная:
– У Вовы мне не нравится. Почему с этим номером? Это же повтор. И почему опять ничего не пел?
И тут на полном серьезе, в подробнейших деталях идет критика в адрес сына. Не просто так, в общих чертах – ни хрена! Каждую деталь обсудит со всех сторон, где такой жест, где другой, где сыграл не так.
Этот рассказ о том, как выступление Володи не нравится Анне Юльевне, я слышу очень часто. Похвалу в адрес сына практически невозможно получить. Ну что тут поделаешь, учительница! Относится к нему с большей требовательностью, чем ко всем остальным артистам, это очевидно. А все потому, что любит. Володьку не любить невозможно.
Личное знакомство произошло, если я не ошибаюсь, в 1986 году. Я еще был студентом ГИТИСа. Однажды к нам на курс пришел музыкант и сказал, что у Винокура проводится конкурс, нужен человек, который будет и играть, и петь. Дал телефон, и когда я пришел, то просто попал в другой мир!
Сидели авторы, которые задумывали какие-то новые программы. Задорнов, Измайлов, Семен Альтов. Вся та большая бригада лучших авторов эстрады. Они готовили новую программу. Конкурс, естественно, огромный. И тут я, студент.
Всех, кто прошел конкурсный отбор, и меня в том числе, взяли на испытательный срок чуть ли не на полгода. Профессор ГИТИСа удивлялся моему акценту, а Винокур просто заставлял меня вслух читать газеты, проговаривая каждое слово. Музыканты коллектива приняли очень хорошо, потом мы с ними организовали такую веселую группу. Короче, в коллектив влился без труда.
Я думаю, что о Винокуре нужна совсем другая книга, и она могла бы немного взбудоражить читателей, растормошить. Есть люди, которые в жизнь несут праздник. В любых обстоятельствах. Представьте: вечерний вокзал. Мокро, зябко, уныло. Дома все пьют чаи, а ты вынужден в такую погоду тащиться на вокзал и ехать на очередные гастроли. Но стоило только подойти к вагону и увидеть вездесущего Винокура, сразу менялось настроение. Резко. Становилось тепло, светло, весело.
И все время, пока я с ним работал, это было такое раздвоение: когда ты находишься рядом с Винокуром и когда ты находишься вдали от Винокура. Юмор, который у него в крови, и то счастье, которое ощущает каждый приближенный к нему, сложно передать словами. Но зритель, я думаю, чувствует все равно.
Нельзя не почувствовать то, какой он в жизни, как с ним легко и оптимистично. Он магнит. У нас с ним разница двенадцать лет. Тогда, когда мне было восемнадцать, а ему тридцать, это было заметно, а сейчас различия уже стерлись. Раньше я обращался к нему по имени-отчеству, потом перешел на такое украинско-казачье народное обращение Батька. А последние несколько лет уже просто Володя, после того как он однажды спросил:
– А почему ты меня Володей никогда не называешь?
Ответить было нечего, и вот с тех пор зову по имени. В нем сильное отцовское начало, я это на себе ощутил. А вот самое главное мое воспоминание: я тогда еще учился в ГИТИСе, восемьдесят шестой год, гастроли с коллективом Винокура. Огромные дворцы спорта забиты до отказа. В одном зале делали минимум по десять концертов. Спокойно, как на работу, ходишь на площадку. Это так профессионально, так сильно по обаянию и внутренней наполненности! Такого счастья уже больше в моей жизни не было. Я был единственным, кто вел гастрольную тетрадь. По семь месяцев гастролей в году, представляете? Больше полугода вне дома! Была масса хохм.
