Согласно циркулярному распоряжению лидера ИПА Гульбеддина, его партия создавала специальные группы и расселяла их членов по конспиративным квартирам в Кабуле для совершения террористических актов против функционеров правительства ДРА и советских военнослужащих с целью создания напряженной ситуации в городе. Один экземпляр этого распоряжения имелся в особом отделе армии. Среди пострадавших был и сотрудник органов КГБ, убитый в центре города.
Совершив ракетно-артиллерийский обстрел Кабула после нашего ухода из Афганистана, Гульбеддин частично достиг своей цели: именно ужас заставил жителей города покинуть родину в количестве, которого ранее никогда не было.
А. Шах создал в Панджшерском ущелье такую тюрьму, которая приводила в оцепенение даже военных, имевших возможность ознакомиться с нею. Поспешное бегство после очередного разгрома не позволило ему ликвидировать следы своих преступлений: растерзанные трупы афганских военнослужащих и более шестидесяти мирных жителей. Разнообразные пыточные устройства, инструменты — от средневековых до современных — сами по себе вызывали неприятные чувства у тех, кто их видел. А как расценить то, что террористы распространяли взрывные устройства, закамуфлированные в красочно оформленные бытовые предметы, поленья дров (в городах дрова продавались на вес) и даже детские игрушки? Эти предметы, изготовленные, конечно, не в полевых лагерях бандитов, были также представлены в музее особого отдела.
В заключение приведу пример теракта в отношении сугубо гражданских лиц — советских специалистов мирных профессий, приглашенных для восстановления завода минеральных удобрений и хлебокомбината в городе Мазари-Шарифе.
Лето 1983 года. Город со своей наиболее яркой достопримечательностью — красивой голубой мечетью XV века Розии-Шариф, или Хазрат-Али, утопает в зелени садов. Каждое утро автобус с афганским водителем развозил 16 советских специалистов по их рабочим местам. Однажды автобус был остановлен двумя афганцами. Шофер притормозил, и неизвестные быстро вскочили в салон машины, приказав шоферу ехать дальше, но уже по другому маршруту. Они мгновенно извлекли оружие из просторной национальной одежды и направили его в сторону сидящих в автобусе. Все произошло настолько неожиданно, что никто из наших сразу не оценил весь драматизм ситуации. Да и никто не ожидал в этом городе, в стороне от военных действий, чего-либо плохого. Поэтому личное оружие, кстати, его имели отдельные специалисты, находилось в кобурах, притом застегнутых. Как только один из пассажиров попытался достать свой пистолет, он тут же был ранен бандитом.
Рынок. Продажа дров на вес. Джелалабад. 1983 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)
Автобус между тем свернул с главной улицы и выехал за пределы города, где и остановился. К двум террористам присоединились другие. По их приказу раненого советского специалиста вытащили из автобуса, он был еще жив. На глазах у всех, рядом с автобусом, один из бандитов не спеша отрезал ему голову. Раненый сначала дико кричал, затем затих. Эта ужасная казнь деморализовала наших, по сути гражданских, лиц, к этому времени уже обезоруженных. Душманы пригрозили, что так будет с каждым, кто сделает какую-либо попытку к побегу.
С этого времени следы похищенных специалистов затерялись. Естественно, что на их поиски были мобилизованы военные и оперативные возможности, в том числе по прочесыванию местности, блокированию и проверке с помощью афганских военнослужащих кишлаков, захвату мятежников, местных авторитетов с намерением обменять их на наших граждан, но все было напрасно.
В поиске советских людей были также задействованы подразделения ГРУ, военной контрразведки, дружески настроенные активисты из числа афганцев, местные органы власти и оперативные силы службы государственной информации, впоследствии преобразованной в министерство государственной безопасности Демократической Республики Афганистан. Возглавлял СГИ, а затем некоторое время МГБ доктор Наджиб, который, в свою очередь, имел свои источники. Информации поступало много, и вся она тщательно проверялась. Причем афганцы каждый раз настаивали на объективности своих данных, клялись при этом своими детьми, Аллахом. Но все их сведения, к сожалению, не подтверждались.
Прошло больше трех месяцев. Эффективность розыскных мероприятий снижалась. И вот однажды ранним прохладным утром (была уже осень) в одном из дуканов на окраине города появился продрогший афганский подросток. Его обогрели, напоили чаем. Разговорившись, он упомянул о захваченных мушаферах. Уложив подростка спать, дуканщик быстро сообщил русским полученные сведения. Несколько пограничников, а это была их зона ответственности, во главе с подполковником, брат которого находился в числе похищенных специалистов, поспешили в дукан.
Квалифицированный опрос подростка позволил определить место — это было одно из ущелий горного района, где в глиняной хижине под охраной бандитов содержалось 15 пленных. Из рассказа мальчика следовало, что это место хорошо охраняется. На окружающих высотах располагались огневые точки бандитов. Медлить было нельзя. Естественно, никакой разведки, предварительной огневой обработки позиций мятежников не было. Пограничники сильно рисковали. Будь у бандитов хорошо налаженная охрана позиций и высокая боеготовность подразделений — эта дерзкая операция могла закончиться трагически. Однако ничего подобного у мятежников не оказалось. Место их дислокации находилось в 95 километрах к югу от Мазари-Шарифа, и, надо полагать, их никто не беспокоил, и они привыкли к этому. Десант пограничников явился для них полной неожиданностью. Как только один из двух вертолетов начал приземляться вблизи хижины, солдаты, не ожидая касания машины с землей, начали выпрыгивать из нее и, стреляя на ходу, побежали в сторону домика. Их заметили наши специалисты и охрана хижины. Двое из бандитов ворвались внутрь домика, но были остановлены одним русским, который схватил стволы автоматов и потянул их к себе. Грянули выстрелы, и наш специалист был убит. Воспользовавшись замешательством охраны, другие дружно навалились на стену с маленьким оконцем, вывалили ее наружу и побежали, как могли, навстречу своим. Вдогонку раздались автоматные очереди, и погибли еще два человека. И хотя огонь был не прицельным, бандиты тяжело ранили переводчика. Именно он оказался братом подполковника, находившегося в числе десанта.
С охраной мятежников вскоре было покончено, и солдаты с крайне истощенными советскими людьми быстро заняли места в вертолетах. Наши уже поднимались, и только тут опомнились бандиты. Началась беспорядочная стрельба из стрелкового оружия, в которой выделялись звуки крупнокалиберных пулеметов. Вертолеты ответили огнем. Но было уже поздно, смеркалось, в горах темнело быстро, и наши вертолеты, набрав высоту, улетели. К удивлению всех, никто из десанта, ни сами вертолеты не пострадали и благополучно возвратились в МазариШариф. А тяжело раненный переводчик скончался во время полета на руках своего брата. Понесенные потери, конечно, омрачали результаты этой стремительно проведенной операции.
