Родственники опасались, что эта экзотическая незнакомка навсегда умыкнет у них одного из любимых членов семейства. Этого не произошло: она очень любила Ника и Джо, поддерживала отношения с другими родственниками и стала хорошей подругой Мими. Впоследствии, однако, Рэнд действительно увеличила дистанцию между мужем и его семьей – даже если и ненамеренно. С течением времени ее собственническое чувство по отношению к нему возрастало.
В июле 1939 навестить О’Конноров заглянула троюродная сестра Рэнд, Ферн Браун, двадцатилетняя студентка колледжа, возвращавшаяся домой с летней работы в Пенсильвании. Браун не видела свою русскую родственницу тринадцать лет, с тех самых пор, как Рэнд покинула Чикаго и отправилась в Голливуд. На Ферн произвели глубокое впечатление достижения Рэнд, ее подкованность в вопросах литературы, ее прекрасная квартира и приветливый красивый муж. К пущему удивлению Браун, О’Коннор готовил на обед блюда русской кухни и подавал их на стол, будучи одетым в смокинг. «Мужчина, готовящий еду – в те времена о чем-то подобном я никогда не слышала», – вспоминала позднее Ферн. После обеда они отправились смотреть балет. Ферн в конце концов тоже решила заняться литературой и выпустила более двадцати книг.
В том же году в городском парке Нью-Йорка Flushing Meadows открылась Всемирная Выставка, собравшая гостей почти со всего света. Двадцать миллионов человек прибыли в Нью-Йорк, чтобы посетить павильоны «Мира будущего», где можно было увидеть ранние прототипы копировальной машины Xerox, реактивный самолет, первые телевизоры от RCA, синтезатор речи и многие другие свидетельства триумфа инженерного ума. Была там и архитектурная выставка, выдержанная в ближневосточном ключе – вполне возможно, что она помогла Рэнд добавить некоторые детали в описание выставки «Марш столетий» – масштабного проекта, который упоминается в романе «Источник», и в котором Говард Рорк отказывается участвовать, не желая работать в коллективе.
На лето к О’Коннорам вновь приехала Мими Папурт, которой, как и Ферн Браун, было к тому моменту двадцать лет. Она была преисполнена благоговейного восхищения по отношению к Айн, с которой впервые познакомилась, когда приезжала навестить своего дядю Ника четыре года назад. Мими стала свидетельницей множества взлетов и падений, приключившихся в жизни ее знаменитой родственницы тем долгим летом. Рэнд, не успевшая закончить роман к установленному издателем сроку, сумела договориться о дате нового дедлайна – но практически сразу же ей пришлось отложить работу над книгой ради предложения, которое показалось ей возможностью заработать: новой постановки созданного ею в 1936 театрального переложения романа «Мы – живые» (постановка получила название «Непокоренные». По рекомендации актрисы Евгении Леонтович для работы над спектаклем был приглашен известный режиссер Джордж Эббот. Репетиции начались в июне.
На этот раз Рэнд сохранила за собой контроль над сценарием, а также попросила – и получила ежемесячную стипендию в размере ста долларов на время, что продлятся репетиции. Айн предполагала, что если переработки и понадобятся, то небольшие, справиться с которыми можно будет довольно быстро. Она ошиблась. Эббот, как ранее Альберт Вудс, потребовал масштабного пересмотра произведения.
Позднее Рэнд говорила, что, поместив однажды сложный сюжет в форму романа, ее сознание бунтовало против того, чтобы перерабатывать его в другом жанре. В результате ее сценические адаптации (как и некоторые из ее сценариев) были чрезмерно литературными и холодными для сцены, обладая явно недостаточным уровнем мелодраматизма. Это и были те самые ошибки, которые хотел исправить Эббот. Вскоре он попросил ее начать работать совместно с другим наемным автором, уважаемым драматургом Сэмюэлом Берманом, и она согласилась. Ей нравились Берман и Эббот, но она была нетерпима по отношению к их драматическому стилю. Как и Вудс, они хотели, чтобы она смягчила жесткие символические черты своих персонажей и сделала Лео, Андрея и Киру похожими на «ребят по соседству». Этого она, конечно, сделать не могла. Рэнд старалась изо всех сил, чтобы сделать пьесу более коммерчески привлекательной – но нельзя сказать, чтобы дело двигалось гладко.
В процессе репетиций Айн Рэнд близко подружилась с примой спектакля, Евгенией Леонтович, которая сбежала из России за четыре года до нее. Они часто болтали по телефону на смеси русского и английского языков. Но однажды этой дружбе настал конец. У актрисы и так не слишком хорошо получалось найти ключи к образу Киры, но в конечном итоге ее муж, режиссер и продюсер Грегори Ратофф (настоящее имя – Григорий Васильевич Ратов) убедил Евгению, что исполнение главной роли в антикоммунистической постановке может повредить ее карьере в Голливуде – и Леонтович покинула проект. Рэнд была оскорблена и разгневана. На замену русской диве Эббот ввел американскую актрису Хелен Крейг. С Леонтович же Рэнд больше никогда не виделась и не разговаривала.
Еще одним заметным событием того лета была любовная интрижка Айн Рэнд с актером Дином Джаггером, получившим роль Андрея Таганова в спектакле «Непокоренные». Она была очарована его лысиной на макушке, а он был очень вежлив и угодлив с ней во время репетиций и собраний труппы. Как отмечают близкие знакомые, мужчин в общении с Рэнд всегда привлекали ее интеллект и эрудиция, но почти никогда – внешняя женственность. Джаггер был исключением. Мими, которая иногда посещала репетиции, вспоминала, что глаза Айн начинали светиться всякий раз, когда поблизости появлялся Джаггер. Однажды, набравшись храбрости, она сказала Рэнд: «Я думаю, ты была бы не прочь завести роман с ним, но боишься воспользоваться этой возможностью, поскольку не хочешь потерять Фрэнка». Айн улыбнулась и сказала: «Ты совершенно права, дорогая».
Фрэнк О’Коннор также был занят в спектакле – и он, скорее всего, был в курсе легкого флирта своей жены с Джаггером. Вероятно, ему было трудно с этим мириться, но с другой стороны, он мог чувствовать и облегчение, понимая, что у нее появилась хоть какая-то отдушина, несущая приятные эмоции. Дома ее боязнь остаться без денег, а также нарастающее недовольство, связанное с проблемами в работе над романом, приводили к перепадам настроения, депрессивности и раздражительности. Мими была свидетельницей яростных нападок Рэнд на О’Коннора, которые тот сносил без тени протеста. Он признавался племяннице, что гордится своей талантливой и смелой женой. Но Мими считала, что Фрэнк чувствует себя более уверенно в те моменты, когда Айн нет поблизости. Однажды он сказал ей, что хотел бы иметь детей, но «с Айн это не получится». Ранее в 30-х Рэнд забеременела, но предпочла сделать аборт. Стоит отметить, что в литературной вселенной Рэнд детям почти не уделяется внимания – за исключением восьмилетней Аси Дунаевой в романе «Мы – живые». В знак уважения к своей философской королеве и ее героям, некоторые последователи Рэнд также отказывались заводить детей.
