Дела давно минувших дней
По весне подвернулась небольшая халтурка на съёмках фильма «Дела давно минувших дней» Владимира Шределя. Мы бегали по крышам в погоне за бандитами и в конце погони я повисал на краю крыши трёхэтажного флигеля. Без страховки. Режиссёр, опасаясь, спрашивал Массарского, могут ли его ребята висеть на краю крыши или вызвать циркачей. Массарский на всё хвастливо отвечал, что его ребята всё могут. И мы могли. До поры до времени. Я часто вспоминал гибель на борцовском ковре своего друга по секции самбо Юры Жирова. Здесь-то было пострашнее. На что он, наш старший тренер Массарский, надеялся, рискуя нашими жизнями? Тогда я этого ещё не знал.
В феврале 1972 года я закончил институт авиаприборостроения и распределился работать инженером на кафедру физвоспитания в научно-исследовательскую лабораторию по резервным возможностям человека. Отпрашиваться у заведующего кафедрой на съёмки стало труднее, чем в студенческие годы. Массарский легко находил мне замену среди моих товарищей спортсменов. Главное для него состояло в том, чтобы я хорошо выступал за него на соревнованиях. Я подумывал уже бросить и спорт, и съёмки и серьёзно заняться наукой. Это занятие более скучное, чем бесшабашная атмосфера съёмочной площадки разных фильмов, но пора было остепеняться, создавать дом и семью. Правда нищенской зарплаты инженера для этого было не достаточно и приходилось искать какую нибудь халтурку. По вечерам я работал в нашем спортклубе тренером. И всё чаще думал о более высоких заработках.
На Ленфильме начались грандиозные съёмки четырёхсерийной эпопеи «Блокада». Режиссёром был тоже Михаил Ершов, на съёмках которого «На пути в Берлин» я чудом не угодил под танк. Массарский, наш бригадир или по умному "импресарио", привёз нас на съёмки эпизода «бомбёжка поезда» и предупредил, что когда пиротехник Валеулов по прозвищу Дед, подожжёт вагон поезда, мы должны выпрыгнуть в окна вагона на насыпь. Правда Массарский рассчитывал, что вагон будет гореть долго и нам хватит времени доехать до камеры метров шестьсот. Старшим в группе он назначил меня. Олег Василюк и Валера Белов с улыбкой меня спросили, можно ли прыгать без моей команды, если будет очень горячо. Никаких защитных костюмов на нас не было.
Когда лётчики на «мессерах» сделали пару пробных заходов над поездом, режиссер Ершов дал команду и поезд медленно поехал по направлению к кинокамере. Пиротехник Дед брызнул по углам вагона бензином и поджёг стену вагона окурком Беломора. Через три секунды вагон наполнился чёрным, едким угарным дымом, от которого можно было потерять сознание. Двух других секунд хватило, чтобы весь вагон превратился в факел. Плохо различая просветы окон мы все бросились прыгать на насыпь под мой истошный крик «Пошёл». Насыпь была крутой и высокой. Скатившись вниз мы, оторопев, смотрели как догорает наш вагон, приближаясь к тому месту, где стояла камера. Когда остов обгоревшего вагона подъехал к камере, истошный крик киношников разнёсся по всей округе и висел над ней глухим воем. Мы взобрались на насыпь и, махая руками, пробежали в сторону киногруппы. Веселье царило, как в день Победы. Массарский ходил перед режиссёром и невозмутимо объяснял, что пиротехник неверно рассчитал поджёг и его нужно уволить. А меня похлопал по плечу.
Ни Массарский, ни кто-нибудь ещё не проходили ни в какой школе, как надо устраивать и организовывать горение танкистов в танках, наезд трамваем на пляшущих фашистов, перевороты мотоциклов с солдатами вермахта и спасать провалившиеся под лёд полуторки с хлебом, драться в рукопашных атаках, взрывать плоты с солдатами и штурмовать обледенелый берег Невского пятачка. Массарский не имел даже спортивного разряда по самбо. Всё это мы репетировали и пробовали в процессе съёмок, как в драмкружке. Я организовал группу энтузиастов, которые с интересом занимались поиском трюковых номеров и их отработкой. Это были Лёня Орешкин, Юра Верёвкин, Володя Шаварин, Володя Багиров, которые пройдя тяжкий путь спортивной подготовки решили посвятить своё время этому малознакомому ремеслу. Приписал все подвиги себе Александр Массарский, не указав наших имён даже в эпизодических ролях. Болезненный еврейский юноша, избежавший службы в советской армии, не добившийся успехов в спорте оказался творцом супербоевика о Великой Отечественной войне. Где бывают такие чудеса? Только в СССР, стране непредвиденных возможностей. Мы не знали какой нам выпадет за это барыш, но нам было интересно. По истечении четырёх лет съёмок большинство участников занялись более спокойным делом. В кино остались несколько человек. Видимо контуженных. Как подметил Массарский — каскадёр, это диагноз. Среди них оказались я, Николай Ващилин, Массарский, Верёвкин, Шулькин, Василюк и ещё несколько персонажей, жадных до лёгкой наживы и сусального блеска славы.
Осенью 1973 года по рекомендации моего приятеля Пети Меркурьева, с которым мы носились по крышам под руководством Массарского и Шределя, я устроился на работу по совместительству на курс к Василию Меркурьеву и Ирине Мейерхольд педагогом по трюковой подготовке. Этот раздел входил в государственную программу по физическому воспитанию и разрабатывался для каждой профессии эксклюзивно. Мне доверили курс актёров чечено-ингушской студии, с которыми мы поехали на съёмки фильма Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», которые проходили в городе Грозном. Выручило нас то обстоятельство, что начинающий режиссёр Михалков имел маленький бюджет своего первого фильма и приглашал на съёмки тех горцев, которые могли себя обеспечить конём и оружием. Да ещё и платили за право сниматься по три рубля. Мои студенты смогли и были приняты на съёмки сцены ограбления поезда. Правда потом администратора, который собирал с людей деньги посадили на шесть лет. Михалков, конечно, оказался ни при чём.
Моё решение оставить профессию перспективного инженера в области исследования возможностей человека и создания робототехники и перейти на работу в Театральный институт зрело во мне три года с того момента, когда я поработал на съёмках «Короля Лира». Для этого нужно было получить педагогическое образование и я поступил в очную аспирантуру Ленинградского научно-исследовательского института физической культуры. Три года я работал над диссертацией, работал по совместительству в Театральном институте и снимался в кино в качестве каскадёра. После ознакомления со статьёй о Жиле Деламаре этим термином ловкий Массарский стал называть своих «мальчиков для битья». Термин прижился довольно быстро. Он придавал большей значимости всем.
