изданию тридцатитомное собрание его сочинений, где большинство музыкальных произведений (в том числе новоявленных) выходит в свет впервые, где тщательно выверены тексты издающихся сочинений и по возможности полно и разносторонне представляется история каждого публикуемого сочинения, а также выявленные текстологические подробности некоторых выдающихся произведений.
Кроме собственных музыкальных сочинений, в этом многотомном издании приводятся также выполненные им обработки и транскрипции, его статьи и интервью, воспоминания о нем, проявления его личности в изобразительном искусстве, а в одном отдельном томе планируется обобщить имеющуюся литературу о нем в виде библиографии.
В этом масштабном научно-издательском проекте активно участвуют также Московская государственная консерватория им. П. И. Чайковского, Российский национальный музей музыки, Российский государственный архив литературы и искусства, Союз композиторов Москвы, Ереванская государственная консерватория им. Комитаса, Ереванский музей литературы и искусства им. Е. А. Чаренца, Союз композиторов Армении, Армянская общественная радиокомпания и многие другие учреждения (как государственные, так и частные). Издание осуществляет специальная редакторская коллегия, куда входят видные музыканты и музыковеды из Армении и России, а также молодые исследователи, полностью посвятившие себя изучению творческого наследия Бабаджаняна. Особенно хочется здесь упомянуть имя пианистки, педагога и музыковеда Араксии Айрапетян, вклад которой в это общее ответственное дело воистину огромен и бесценен.
Несмотря на все это, хотя и сейчас к выпуску готова пара томов, нельзя сказать, что настоящее издание представляет творчество Бабаджаняна в исчерпывающей полноте. Как показывает вся практика подобных масштабных изданий, которые в западном музыкознании называются «историческими» и «монументальными», даже после завершения одного подобного издания совершаются новые находки, обнаруживаются новые важные материалы, о существовании которых в редких случаях умалчивается. Поэтому разностороннее (в том числе историческое и текстологическое) исследование известных и новоявленных произведений Бабаджаняна, скорее всего, будет нести продолжительный характер, а вероятность подобных открытий кажется нам неизбежной.
Есть композиторы, творчество которых достойно и имеет все права на подобные углубленные исследования и масштабные публикации. Арно Арутюнович Бабаджанян является одним из этих редких ярких индивидуальностей. О нем уже много написано, и в будущем также много будет написано. Его музыка не знает срока давности, она так же волнует сердца, взывает, настраивает на оптимизм и высокие чувства сейчас, как и в момент своего появления. Творчество Бабаджаняна индивидуально и неповторимо. В наши дни человечество особенно нуждается именно в таком духовном свете!
Арно Бабаджанян
Песня – отражение времени
Я всегда хотел быть только композитором. На худой конец мог бы стать изобретателем. Во всяком случае я обязательно бы занялся творчеством. Дома я люблю мастерить всякие вещи. Все делаю сам. Знаете, один мой товарищ как-то сказал: «Арно, как хорошо, что ты не стал химиком. А то бы давно взорвался». Но писать музыку – это все равно, что изобретать что-то очень сложное…
Я сочиняю, потому что люблю музыку с детства и хочу волновать человеческие сердца. Настоящая музыка позволяет говорить о возвышенном, вселяет надежду. Я каждый день что-то пишу. Правда, крупные произведения – редко. Они рождаются лишь тогда, когда в себе уже много накопил жизненных впечатлений. Когда накопил мощный заряд. Когда есть что сказать. Вот писатель пишет романы. А другой пишет очерки – они суть непосредственный отзвук прожитого тобой дня. Так обстоит дело и с песней. Она, словно в зеркале, отражает только что пережитое. Она рождается от остроты восприятия жизни. Взошло солнце – и у тебя чудесное настроение. И вдруг приходит какая-то мелодия…
Увы, я пишу медленно. Может быть, потому что я очень придирчивый, требовательный к себе. Я долго ищу то, что мне нравится. Есть люди – быстро пишут. Это тоже талант. Но я считаю: лучше медленно, да лучше.
События моей жизни почти всегда отражаются в моем творчестве. Например, в память о Дмитрии Шостаковиче я сочинил квартет. Было это так. Я приехал в Дилижан, в Дом творчества. Настроение было рабочее. А тут по радио сообщили о смерти Дмитрия Дмитриевича. Новость меня потрясла. Дело в том, что Шостакович большую роль сыграл в моей жизни, очень много хорошего сделал для меня. И я очень высоко ценил его как человека и как композитора. Это был добрейшей души человек. И у меня вдруг возникло сознание, что я просто не могу не отозваться музыкой на его кончину. В ту же ночь я написал первые страницы квартета. И потом в них ни одной ноты не поменял…
Я убежден: радостное и горестное по жизни вместе идут. Конечно, радостных дней бывает гораздо меньше. И это вполне естественно. Потому что радость – это праздник. А праздников в году – по пальцам можно перечесть. Остальное – будни. Необязательно будни грустные, но будни…
Мой самый грустный день был, когда я маму потерял. Отца я потерял еще раньше. Я был к нему очень привязан. Это был очень добрый, очень мудрый и очень музыкальный человек. Редкий человек. Своим воспитанием я обязан ему. Он сыграл огромную роль во всей моей жизни. По профессии он был педагогом. Кончил еще в царское время педагогическую семинарию. И мать моя была тоже педагогом. Она преподавала русский язык в армянских школах. Когда отец умер, я очень страдал. Но когда я потерял маму, я почувствовал себя по-настоящему сиротой. Я вспоминал глаза матери и думал: никто на меня не смотрел с такой добротой, как она. Сколько в ее глазах было тепла, преданности необыкновенной! Каждая мать, наверное, должна на своего сына или свою дочь так смотреть.
Помню, у меня была большая радость, когда сын родился. И когда хорошее произведение написал, и его исполнили, и оно имело успех большой – тоже было весело, радостно на душе. И когда высокое звание народного артиста СССР присвоили, конечно, для меня была большая радость. Но вместе с тем и огромная ответственность. Знаете, может быть, самый радостный день еще впереди?!
Впрочем, расскажу один случай. Он запомнился мне на всю жизнь. Когда исполнилось одиннадцать лет, отец подарил мне велосипед. Что стоил ему этот подарок, я узнал лишь много лет спустя. Купить велосипед в те годы было очень трудно, да и стоил он к тому же бешеных денег. Но спустя годы отец объяснил мне, почему, пойдя на всяческие жертвы, он все-таки сделал этот удивительный подарок. Жили мы в Ереване тогда бедно. А приятели мои были в основном из обеспеченных семей. И у многих из них были свои велосипеды. Я частенько клянчил: «Дай, ну дай прокатиться!» Нередко дружки огрызались: «Пошел ты…» И вот
