Я не Наполеон, который наказывает людей за их ошибки. Я Наполеон, который прощает ошибки. Я дам пример, а вы должны его повторить. Дягилев сделал зло не вам, а мне. Я его не хочу наказывать, ибо я его уже наказал тем, что все знают его ошибки. Я наказал самого себя, ибо я сказал всем про себя. Я говорил о многих других для их наказания. Я не хочу, чтобы все думали, что я пишу для ипокритической цели. Если все захотят наказывать тех, о которых я написал, я скажу, что все, что я написал, есть вранье. Я скажу, чтобы меня посадили в сумасшедший дом. Я не пишу для возбуждения людей против ошибок. Я не имею права судить. Судья есть Бог, а не люди. Большевики не есть Боги. Я не большевик. Я есть человек в Боге. Я говорю устами Бога. Я люблю всех и хочу любви всем. Я не хочу, чтобы все ругались. Все ругаются, ибо не понимают Бога. Я всем объясню Бога, но я не буду объяснять, если люди будут смеяться. Я говорю о вещах, затрагивающих весь мир. Я есть мир, а не война. Я хочу мира всем. Я хочу любви на земном шаре. Земной шар разлагается, ибо его топливо потухает. Топливо будет еще греть, но не много, а поэтому Бог хочет любви раньше, как земной шар потухнет. Люди не думают о звездах, а поэтому им непонятен мир. Я думаю часто о звездах, а поэтому я знаю, что такое я. Я не люблю астрономию, ибо астрономия нам не дает понятия о Боге. Астрономия хочет нас научить географии звезд. Я не люблю географию. Я знаю географию, ибо я изучил. Я не люблю границ государств, ибо понимаю, что земля есть одно государство. Земля есть голова Бога. Бог есть огонь в голове. Я живу до тех пор, пока у меня огонь в голове. Мой пульс есть землетрясенье. Я есть землетрясенье. Я знаю, что если не будет землетрясений, то земля потухнет, а с потухшей землей потухнет вся жизнь человека, ибо человек не будет в состоянии получать пищу. Я есть пища духовная, а поэтому не питаю кровью. Христос не хотел питать кровью, как это поняли в церквах. Люди ходят молиться, а их напаивают вином, говоря, что это кровь Христа. Кровь Христа не опьяняет, а наоборот, дает трезвость. Католики не пьют вина, но прибегают к ипокритическому средству. Католики проглатывают белые лепешки и думают, что проглатывают тело и кровь Господню. Я не тело и кровь Господня. Я есть дух в теле. Я есть тело с духом. Бог не может быть без тела или без духа. Кровь и дух в теле есть Господь. Я есть Господь. Я есть человек. Я есть Христос. Христос говорил, что он есть дух в теле, но церковь исказила его ученье, ибо они ему не дали жить. Они его укокошили. Его укокошили люди бедные, которым дали много денег. Эти бедные после себя перевешали, ибо не могли жить без Христа. Я знаю, что люди злы, потому что им трудно жить. Я знаю, что те, которые будут печатать эти страницы, будут плакать, а поэтому не надо удивляться плохой печати. Плохая печать выходит из рук бедных людей, у которых мало силы. Я знаю, что печать портит глаза, а поэтому хочу, чтобы мое письмо фотографировали. Фотография портит один глаз, а печать многие глаза. Я хочу сфотографировать мою рукопись, только боюсь испортить фотографию. У меня есть фотографический аппарат, и я им пробовал фотографировать и проявлять пленки. Я не боюсь красного света, но я боюсь порчи, ибо пленка вещь хорошая и ее надо любить. Я предпочту дать человеку мой аппарат, чтобы он мне сделал один снимок. Я люблю мой аппарат, ибо думаю, что он мне пригодится. Я чувствую обратное. Я не хочу снимать, ибо у меня мало времени. Я хочу заниматься театром, а не фотографией. Я дам фотографию тем, которые любят ее. Я люблю фотографию, только я не могу ей отдать всю мою жизнь. Я отдам фотографии всю мою жизнь, если люди мне докажут, что с нею можно понять Бога. Я знаком с синематографами. Я хотел работать с синематографами, но я понял их значение. Синематограф служит для размножения денег. Деньги служат для размножения синематографических театров. Я понял, что синематограф дает заработать одному лицу, а театр многим. Мне трудно работать в театре, но я предпочту лишения, чем синематограф. Дягилев мне не раз говорил, что надо придумать что-то вроде синематографа, ибо их сила велика. Бакст, художник известный, еврей русский, говорил, что это хорошо для денег. Я ничего не говорил, ибо чувствовал, что Бакст с Дягилевым думают, что я мальчишка и поэтому не могу сказать своей мысли. Дягилев всегда ищет логику в мысли. Я понимаю, что мысль без логики не может существовать, но логика не может существовать без чувства. Дягилев имеет логику и чувство, но чувство есть другое. У Дягилева чувство скверное, а у меня чувство хорошее. Дягилев чувствует скверно не потому, что у него голова больше всех, а потому, что в голове плохое чувство. Ломброзо говорит, что чувства узнаются по форме головы. Я скажу, что чувства узнаются по делам людей. Я не есть ученый, а я понимаю хорошо. Я понимаю хорошо, ибо у меня хорошие чувства.
Многие не любят фонтен-плюм, потому что трудно впускать чернила. Чернила впускаются насосом, который сделан из стеклянной трубочки и резиновой… Я не знаю, как называется вещь из резины, которая заканчивает стеклянную трубочку. Я беру эту трубочку и втягиваю чернила так, чтобы воздух не попал. Для того чтобы воздух не попал, надо окунуть трубочку в чернила. После того, что трубочка переполнена, надо опустить конец трубочки в чернила вставочки. Часто люди ошибаются, принимая пузырь за чернила, ибо видят конец кружка. Я могу различить кружок чернильный от кружка воздушного. Я знаю, что оба кружка черные, но кружок с воздухом менее черен, ибо моя физиономия чище. Я люблю физиономию черную, а поэтому раньше, чем взять чернила в трубочку, я высасываю воздух. Высосав воздух, я проверяю, есть ли еще воздух. Затем я беру чернила и впускаю в чернила, находящиеся во вставочке. Часто воздух мешает входу чернил во вставочку, и люди нервные портят платья или пачкают физиономию, ибо чернильный пузырь лопается. У пузыря нет терпения, он лопается, когда ему хочется. Я знаю его уловки,
