Каждые сутки с наступлением темноты саперы уходили ставить мины и проволочные заграждения. Только перед передним краем обороны устанавливалось от полутора до двух тысяч мин на каждый километр фронта. Кроме того, в оперативной глубине минировались танкоопасные направления, узкие дефиле, перекрестки дорог. На внутренних дорогах через каждые 100–200 метров отрывались щели для укрытия личного состава от воздушных бомбардировок. Зарывались в землю артиллерия, минометы, транспорт… Готовились хорошо оснащенные связью и тщательно замаскированные пункты Управления огнем, густая сеть наблюдательных пунктов. Провода телефонной связи во избежание порывов от осколков снарядов также глубоко засыпались землей, причем основные линии проходили под землей по дну траншей. В штабе дивизии, который возглавлял полковник Шмыгалов Вениамин Петрович, была тщательно разработана система огня по отражению ударов противника. Все виды огня получили номера, так что соответствующему общевойсковому командиру достаточно было только назвать определенный номер, чтобы артиллеристы и минометчики обрушили мощный огонь туда, куда потребуется.
Общая глубина обороны на участке Сивашской дивизии составляла 5–8 километров. Примерно такой же глубины достигала она и в других соединениях 13-й армии, войска которой сосредоточились на направлении предполагаемого главного удара противника.
Особое внимание уделялось противотанковой обороне. Она состояла из противотанковых районов, включавших в себя ротные противотанковые опорные пункты. На вооружении каждого ротного ПТОП имелось не менее четырех противотанковых орудий, до взвода противотанковых ружей, специально подготовленная группа истребителей танков, вооруженных гранатами и бутылками с горючей смесью. На участке Сивашской дивизии было создано 13 противотанковых районов и 44 опорных пункта. Вся полковая и часть дивизионной артиллерии подготавливалась к ведению огня по танкам прямой наводкой. В систему противотанковой обороны входили также подвижные артиллерийские отряды заграждения.
Никогда еще за два года войны 13-я армия (на Курском выступе она вошла в состав Центрального фронта) не была такой сильной и мощной, какой стала весной 1943 года. В ее составе тогда было 12 дивизий из 41, которыми располагал фронт. В оперативном подчинении армии находились 25 артиллерийских полков, 3 минометные бригады, 8 минометных полков, 5 полков гвардейских минометов — «катюш». Занимая лишь 11 процентов общефронтовой полосы обороны, армия получила в свое оперативное подчинение 44 процента всех имеющихся в составе фронта артиллерийских частей. Наряду с этим соединения армии располагали достаточно сильной своей дивизионной и полковой артиллерией.
Всего в армии имелось 2935 артиллерийских орудий и крупнокалиберных минометов (помимо зенитной артиллерии), что в среднем составляло примерно 92 ствола на каждый километр фронта обороны. В Сивашской дивизии артиллерийская насыщенность была еще большей — примерно 110–120 орудийных стволов и 10 танков на километр участка.
В мае в состав армии дополнительно влились две зенитно-артиллерийские дивизии, одна из которых была передана в оперативное подчинение командованию Сивашской дивизии. Кроме зенитчиков войска прикрывали с воздуха и части истребительной авиации.
В полосе обороны 13-й армии сразу же за боевыми порядками ее войск располагался и главный резерв фронта — 2-я танковая армия, 9-й и 19-й танковые корпуса.
Одновременно со строительством обороны воины непрерывно учились воинскому мастерству. Все — от бойца до генерала понимали, что предстоит отражать прежде всего танковые удары врага. Пехоту, конечно, тоже не сбрасывали со счета, не забывали, что при поддержке большого количества танков гитлеровские стрелки и автоматчики действуют нагло, напористо.
Роты и батальоны поочередно отводились с переднего края во второй эшелон, и там с ними проводились практические занятия, максимально приближенные к боевой действительности.
«Не бояться танков!», «Смелому и умелому воину танк не страшен!» Эти истины изо дня в день внушали личному составу командиры и политработники, пропагандисты и агитаторы, бывалые воины.
Преодолению танкобоязни в немалой степени способствовала обкатка пехоты танками в траншеях. На траншею, из которой вели огонь воины стрелкового подразделения, надвигался танк «противника», который не удалось уничтожить перед позицией. Оставалось одно: быстро пригнуться в траншее, лучше всего, лечь на ее дно, затем, пропустив танк «через себя», мгновенно подняться и успеть метнуть на его корму либо противотанковую гранату, либо связку противопехотных гранат, либо бутылку с горючей смесью. Во время учебных занятий для «поражения» танков, использовались, разумеется, болванки.
Процедура обкатки траншей танками, конечно, устрашала. Под тяжестью танка деформировались стенки траншеи, стрелков засыпало землей. На какое-то мгновение им казалось, что вот-вот танк их раздавит. Но через две-три обкатки страх исчезал, приходило чувство уверенности.
Помимо обучения личного состава непосредственно в дивизии проходили также крупномасштабные занятия и учения на фронтовом полигоне, созданном по инициативе Маршала Советского Союза Г. К. Жукова примерно в 30 километрах от переднего края. Входившие в состав фронта соединения в порядке очереди отводились туда с передовой на 5–6 дней для отработки тактических приемов с использованием новейшего оружия, главным образом противотанкового. Соответствующим образом выбиралась и местность для практических занятий. На полигоне, нередко в присутствии Г. К. Жукова, К. К. Рокоссовского и командарма Н. П. Пухова, разыгрывались большие наступательные «бои», в ходе которых решались сложные задачи взаимодействия различных родов войск.
Как-то после одного из таких занятий, которое мне довелось проводить в присутствии высокого начальства, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков сказал мне:
— Если вы и в боевой обстановке так организуете наступательный бой, то никакой враг вам не страшен.
Объявив личному составу благодарность, Георгий Константинович рекомендовал готовиться к предстоящим боям еще упорнее.
Командование фронта, безусловно, многое знало о противостоящем противнике, в том числе и о его силах, сконцентрированных на Курском выступе, о его планах, намерениях. Но подлинная численность пехоты, артиллерии, танков, самолетов стала известна, конечно, позже. В определенной степени было известно, что, готовясь к нанесению мощного удара по советским войскам под Курском, фашистские генералы большие надежды возлагали на новую боевую технику. На фронт под Курск шло большое количество тяжелых танков и самоходных орудий.
