Русланова, гармонист Максаков, Гаркави, Хенкин и другие артисты летом 1941 года с первой же фронтовой бригадой отбыли в действующую армию.
Из путевых заметок артиста Владимира Хенкина:
«22 августа. Получаем приказ выступать в авиачастях. Садимся на самолёт „дуглас“. Летим двадцать минут. Темно. Лес. Посадочной площадки не видно. Наш самолёт делает шесть кругов, затем лётчик искусно совершает посадку. 41-й концерт в N-ской части. Гаркави исполняет песню „Синий платочек“[43].
В это время незаметно входит командир авиачасти. Он спокойно говорит:
— Благодарю вас, товарищи актёры, за концерт. Технический персонал — по самолётам. Лётчики — ко мне.
Вынужденный антракт. Через две минуты в небо взмывают восемнадцать советских бомбардировщиков. Вскоре мы слышим далёкие отзвуки боя. Прошло три часа. Бой закончен. Советские самолёты возвращаются назад. Надо было видеть командиров лётной части, когда они всматривались в небо, считали 11, 14, 16 и, наконец, 18… Молодцы, ребята! Все восемнадцать советских бомбардировщиков благополучно приземляются. Лётчики выскакивают из машин и первым делом дружно кричат:
— Даёшь концерт! Концерт! Лидия Андреевна, спойте нам ещё!
Один из лётчиков, смеясь, обращается к Михаилу Гаркави:
— Товарищ Гаркави, вот вы пели нам песню „Синий платочек“. Я запомнил первые слова и летел с песней. Только не все слова знаю. Напишите, пожалуйста, чтобы в следующий раз, как полечу в бой, подольше хватило.
…Пятнадцать дней пробыли мы на фронте. Наша бригада проехала тысячу восемьсот двадцать километров на грузовом автомобиле. Восемьсот километров мы летели на самолёте».
Четвёртого сентября артисты вернулись в Москву. Но отдыхали недолго, вскоре снова отбыли в действующую армию.
Первый военный концерт Руслановой состоялся в районе Ельни. О нём она сама не раз рассказывала журналистам и своим друзьям. Самолёт «Дуглас», развивающий скорость 400 километров в час, дальше Ельни с любого подмосковного аэродрома за 20 минут улететь не мог. Дальше бригада передвигалась на машине — от подразделения к подразделению. Чаще всего на грузовике, на безотказной труженице войны «полуторке».
Не всегда поездки артистов на фронт завершались возвращением в Москву. В октябре 1941-го в окружение вместе с войсками 16-й армии генерала К. К. Рокоссовского попала одна из фронтовых бригад. Погибли артисты Московского театра сатиры Рафаил Корф[44] и Яков Рудин[45], артисты Музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко Надежда Политикина и Виктор Мирсков, руководитель концертной бригады № 13 Лев Лебедев.
Бригада № 13 попала в окружение севернее Вязьмы во время операции «Тайфун», когда немецкие войска группы армий «Центр» устремились на Москву. Артисты Театра сатиры Рафаил Корф и Яков Рудин попали в плен и были повешены немцами в Ельне в концлагере. Лев Лебедев, Надежда Политикина и Виктор Мирсков погибли во время попытки прорыва, когда красноармейцы атаковали немецкие заслоны, чтобы выйти к своим. Артисты легли под огнём немецких пулемётов рядом с солдатами.
По-иному сложилась судьба других участников концертной группы артистов Московского театра сатиры Валентины Токарской и Рафаила Холодова, а также артиста цирка клоуна Александра Бугрова. Они попали в плен. Артистка Театра им. Ленинского комсомола Руфина Бригиневич тоже оказалась в плену.
Бригиневич вскоре оказалась в РННА[46], в Осинторфе. Выступала с концертами не только перед солдатами Русской национальной народной армии, но и в немецких подразделениях. Несмотря на то, что Бригиневич была еврейкой, немцы высоко ценили её артистический талант, предоставили ей хорошие бытовые условия и самую широкую возможность выступать. Слух об артистке, развлекающей немцев и предателей родины, дошёл до партизан. Они начали за ней охоту. Для охраны немцы выделили актрисе специальный бронеавтомобиль с автоматчиками. Но это не помогло — в 1942 году партизаны устроили засаду на агитационно-концертный автомобиль и уничтожили всех, находящихся в нём, — и артистов, и автоматчиков.
Валентина Токарская[47] и Рафаил Холодов, захваченные в плен, вскоре оказались в Вязьме в концентрационном лагере для военнопленных. Немецкому офицеру, который их допрашивал, они сказали, что — артисты. Тот не поверил. Тогда они дуэтом запели «Волга, Волга, мать родная…». Немецкий офицер был поражён, особенно красотой актрисы, её прекрасным голосом и приятными манерами. Он сразу сообразил, что эта пара даром германский хлеб есть не будет. Так и случилось. Всю войну красавица Валентина Токарская выступала перед немецкими солдатами, исполняла арии из оперетт, пела популярные песни, в том числе и на немецком языке, вдохновляла сынов Рейна, Одера и Эльбы на подвиги во имя Великой Германии.
Так что свой хлеб насущный артисты на войне зарабатывали по-разному.
Русланова, по другую сторону фронта, тоже всю войну была рядом с солдатами, но другой армии — Красной. И тоже вдохновляла их на подвиги — во имя освобождения своей родины.
И родина их впоследствии отблагодарит примерно одним и тем же. Но не одинаково. Обе будут осуждены по знаменитой 58-й статье. Токарской, правда, дадут щадящий срок — четыре года. Но и те она в основном проведёт в лагерном медпункте, будет ставить больным зэкам клизмы, а потом её обучат более квалифицированной работе, и она начнёт делать больным уколы. Впрочем, вскоре и это подначалие будет заменено более лёгким — её переведут в Воркуту «для прохождения наказания в областном театре», и там она станет королевой сцены Воркутинского драматического театра, которым руководил бывший режиссёр Большого театра и профессор Московской консерватории Борис Мордвинов. В 1949 году её освободят, но ещё четыре года она будет работать в Воркуте и только в 1953 году вернётся в Москву. В 1990-е годы ей дадут президентскую пенсию, вручат орден Дружбы народов и присвоят звание народной артистки России.
Русланова будет арестована в 1948 году, получит стандартную «десятку» без права переписки. А дальше — знаменитый своими жестокими условиями Озерлаг под Тайшетом. Потом её направят во Владимирский централ на исправление. Из централа она выйдет только в 1953 году по реабилитации, то есть отсутствию в её деле состава преступления. Никаких орденов, званий и льготных пенсий она не получит.
Русланова отсидит в два раза больше своей «немецкой» коллеги. И условия у неё будут пожёстче, чем прохождение наказания в областном театре города Воркуты. У неё на какое-то время даже пропадёт голос. Токарская же получит в Воркуте такие роли, каких не имела и не будет иметь уже никогда. Вот почему она не станет торопиться уезжать из Воркуты.
