Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

Когда-нибудь достигнув совершенства,
Великолепным пятистопным ямбом,
Цезурами преображая ритмы,
Я возвращусь к сегодняшнему дню;
Назначенного часа ожидая,
Пусть образы сжимаются и стынут,
Пусть яблоками созревают мысли,
И тяжелеют легкие слова.
Теперь – сентябрь, безветрие и полдень,
И успокаивающее солнце
Пронизывает грузной позолотой
Широкую проржавевшую сень;
Как свежий мед, тягуч и влажен воздух,
И зеленью отсвечивает небо,
Такой густой, такой глубокой сини
Я не запомню в нынешнем году.
Шуршат опавшие листы, и душу
Отягощает сладкая дремота,
Но чувственною нежностью томится
Проснувшееся тело почему?
Иль, может быть, его уже коснулась
Через батист разгоряченной грудью
С обыкновенным именем Марии
Девятнадцатилетняя она…

Легким шелестом листья приветствуют нас
На сентябрьском закате в саду опустелом;
Может быть, этот прах, что мы топчем сейчас,
Был когда-нибудь женским волнующим телом…
Может быть, точно так же светилось окно,
Зеленела вода и болото дымило,
В час, когда для любви обнажаясь, оно
Раздражало теплом и прохладой томило.
А теперь, посмотри, эта горькая прель
Угрожает земле золотою гангреной;
Неужели вот здесь – оправданье и цель
Человеческой жизни случайной и бренной.
Неужели и ты отойдешь в забытье,
Только душу укрыв оболочкой другою,
И когда-нибудь милое тело твое
Облетевшей листвой прошуршит под ногою…

Ах, не поэту ли под стать,
Бездельем легким не скучая,
В аллеях время коротать
От после-полудня до чая.
Кустарник высохший хрустит,
И в постоянстве непреклонном
Листы сквозь строй кариатид
Летят к дорическим колоннам.
А там, где бюст Карамзина
Глядит величественно-хмуро
И клонит гроздья бузина
Ко рту безрукого амура, —
Там на березе у скамьи —
Мной вырезанные когда-то
Инициалы Е. М. И.
И знаменательная дата.

Я о чем-то подумал, но только не помню о чем…
Всколыхнулась вода от напрасной тревоги утиной,
И томительный месяц завяз утомленным лучом
В кудреватых кустах, убеленных сырой паутиной.
Чем в ревнивой досаде тревожному сердцу помочь?!
Как душой побороть расслабляющей нежности смуту?!
Где укрыться сейчас, если даже пугливая ночь
Мне не хочет простить одиночества в эту минуту?!
Не колышатся клены, никто никого не зовет;
Словно стрелы, мгновенья вонзаются в мысли с налета,
Раздражающий месяц за облако скрылся – и вот
Не мерцает уже оловянная накипь болота.
Ветер шумно метнулся, мешая дышать резеде;
Утомленье росло, и томленье настойчиво длилось,
И в густой, как любовь, и в тягучей, как ревность, воде
Золотым пауком осторожно звезда шевелилась…

В темноте не заметно осенних пометок;
Воздух горек от дыма, росы и брусники,
И мерцает между фиолетовых веток
Золотистая россыпь Волос Вероники.
Здесь туманно и тихо, а там на вокзале
Суета и звонки перед поездом скорым;
Вот и мы, наконец, без труда развязали
Тот запутанный узел, томились в котором.
Но все та же тоска и дорога все та же —
Иль сегодняшний день для души опечатка? —
И у ветхой калитки на пыльном трельяже
Все лежит позабытая тою перчатка.
А другая теперь скрыть улыбки не сможет,
Преисполнена гордостью полной победы;
Это мне показалось, иль правда, быть может,
Что упала звезда из плеча Андромеды…

В эту ночь тишина
Полным голосом пела,
В синей мути окна
Трепетала Капелла.
И в тисках духоты,
Как в запахнутой шали,
Задыхаясь, цветы
Исступленно дышали.
Милый образ дробя,
Чахла память больная;
Я не видел тебя,
О тебе вспоминая.
А мохнатая мгла
Разрасталась и крепла,
И душа не могла
Просиять из-под пепла…

Ваша десятилетняя деятельность поистине изумительна!..
Говорят, что Вы долго томились в Канске;
Вероятно поэтому Вы пишите так вразумительно,
Жаль вот только, что не по-американски.

А то бы я с Вашего позволения
Кой-что почитал бы своим детишкам…
Примите, почтеннейший, искренние поздравления
От гражданина Колумбии уважающего Вас слишком.

Вчера узнали: – Десять лет! —
От счастья мы заегозили и
Телеграфируем: Привет
От пролетариев Бразилии!..

Когда в мое сердце вгрызается грусть,
Я – воин и вождь не мычу как корова,
Нет, я повторяю тебя наизусть,
Особенно нравится мне «Гончарова».

Сегодня я страстно мечтаю о дне,
Когда с позволенья Великого Духа,
Мой брат бледнолицый, достанется мне
Твой скальп знаменитый от уха до уха!..