Ознакомительная версия.
Хотя здравоохранение во всем мире глупит, просто наше по глупости впереди планеты всей. Честно говоря, я не понимаю, почему везде запрещена марихуана с ее терапевтическим эффектом, еще никого не убившая, почему под строжайшим запретом ЛСД, хотя им лечили даже идиотов в самой тяжелой степени…
В начале книги я уже упоминал, что я в молодости, конечно же, лизал марки с ЛСД, его тогда привозили именно на марках, что объясняется не только конспирацией, но и способом нанесения ЛСД на большой лист бумаги, его просто опускали на мгновение в раствор, а потом вытаскивали, высушивали и разрезали.
Я употреблял ЛСД несколько лет, но изменение моего сознания проявилось только в том, что я захотел из литейщиков стать писателем, чтобы получить возможность описывать эти сказочно прекрасные миры, что открывались мне.
И я им стал.
А изобретатель ЛСД швейцарский химик Хофманн, который принимал его до конца своих дней, умер от сердечного приступа на сто третьем году в ясном уме и твердой памяти. Стоит учесть, в его роду долгожителей не было, он сам упоминал об этом.
Разумеется, я, как законопослушный гражданин, наркотики не применяю и вам говорю с этих страниц: наркотики – зло! Однако повторяю насчет различных ноотропов, усиливающих деятельность вашего мозга, все-таки будьте смелее.
Почему?
Биология наша такова, что мозг работает либо из-под палки, тогда очень недолго, либо при условии поощрения сладкой морковкой.
И нам гораздо легче сохранить здоровье и дожить до ста и больше лет, но все-таки хотелось бы еще и в какой-то мере сохранить способность понимать, что мы делаем.
Сейчас же у нас перспектива при соблюдении строжайших режимов и бережного отношения к здоровью в сто лет сохранить все двигательные функции. Будем гулять по улицам городов, красивые, стройные и румяные, но не состоянии вспомнить, кто мы такие…
Потому я сам принимаю мощные ноотропы, что заставляют работать мозг в турборежиме, и вам… нет, я не могу порекомендовать, и дело не только в Большом Брате, который все видит, просто я не знаю вашего веса, темперамента, болезней и много чего разного, что влияет, потому осторожно говорю только о себе.
Наш мозг ленив, он всегда старается увильнуть от любых нагрузок, потому чрезвычайно легко дряхлеет, слабеет, наконец оказывается неспособным выполнять самые простые умозаключения.
Он обижается и даже огрызается, когда я его вот так грубо большой толстой палкой, но потом видит, что мы молодцы, столько работы переделали, пусть завидуют, гады!
Может оказаться странным, но я считаю наш возраст, именно в районе от семидесяти и выше, самым интересным и продуктивным. Да, можно сказать, каждый кулик свое болото и свой возраст хвалит, однако мы же помним, как бездарно тратили не дни, не месяцы, а годы, а кто-то и десятилетия!
И вот сейчас, когда есть жизненный опыт, а мозги все еще работают, мы вдруг поняли, что если сейчас не сделать все, что хотели, то уже никогда не сделать.
И потому сейчас живем интенсивнее, чем двадцать или сорок лет назад, работаем больше, узнаем больше, стараемся успеть и все доступные радости и в то же время понимаем, что те радости, какие казались главными в двадцать-тридцать лет… ну, они тоже как бы радости, но есть и повыше их, которых в те годы не знали.
А-а, вот первый вариант начала этой книги, отыскался среди файлов. Это я к тому, что написано не вот так с лету, а собиралось медленно и вдумчиво, хотя сам я человек не медленный и не очень вдумчивый, предпочитаю все делать быстро.
«Аннотация
Это не продолжение «Мне-65», за десять лет ничего не случилось такого, чего бы вы не знали сами. Это в некотором роде пособие для 75-летних, но еще больше для тех, кто хочет к такому возрасту подойти полным сил и здоровья, ясного ума и высочайшей работоспособности, какой у вас не было ни в 30, ни в 40 лет.
Мне с моим образом жизни удается быть все еще на подъеме. Сейчас работаю, как многие видят, больше, чем пять лет назад, десять или двадцать, а продукции выдаю, как говорится, в разы.
Это не просто, но в то же время и нетрудно, если знать как. В 90-е это звалось сейчас позабытым «ноу-хау», то есть знаю как. Да, я знаю как.
Мне 75. Битва за молодость
Мне неважно, сколько проживу, мне важно, чтобы работал до последнего дня.
Юрий Никитин».
Потому здесь просто свой путь. Но он настолько типичен, что просто противно, ну никакой уникальности. С другой стороны, это прекрасно, потому что смотрю на других и вижу, как надо, что не надо, что изменить, а что оставить.
Иногда в Инете нахожу прекрасные образцы, «как надо», там сразу и говорят: «Смотрите, семьдесят лет, а какая фигура!», но это практически всегда бывшие чемпионы по фитнесу – что продолжают заниматься и по сей день. Почти у всех у них собственные фитнес-клубы, где проводят регулярные занятия, то есть вынуждены себя держать в форме, от этого зависит бизнес.
Я же сам то толстел весьма безобразно, то кое-как сбрасывал вес, а потом набирал снова. Моя работа располагает к этому как нельзя больше: сижу дома, пишу книги, отправлю по имейлу. В издательстве, с которым сотрудничаю уже пятнадцать лет, был всего дважды, и то на праздники, где во дворе устраивали концерты, а в само здание не входил.
На тусовки не хожу, на конференциях не бываю, интервью не даю, совсем не публичный человек, почему бы не растолстеть?
Так вот, толстеть или не толстеть – для меня всегда было неважно. Важно – сохранить высокую работоспособность. Но это, как ни парадоксально, напрямую завязано с весом.
Для меня большой вес – это масса крови, которая ходит по жировым запасам, снабжая их кислородом, вместо того чтобы все отдать мозгу. Сердце у толстяка и худого по размерам одинаково, просто у худого работает без надрыва, а у толстяка пашет так, что дым идет: надо зачерпывать чаще!
Самые худшие на свете спортсмены – писатели, художники и прочие люди свободных профессий.
Эллины говорили, что в здоровом теле здоровый дух, но мне важнее здоровый мозг. Люди живут все дольше, и мы все больше видим вокруг маразматиков, впавших в детство, старчески слабоумных, альцгеймериков, как ни назови, но эта перспектива пугает больше согбенной спины и передвижения с палочкой.
Быть слабоумным идиотом все-таки хуже, чем передвигаться на коляске и блистать эрудицией, памятью и остроумием. Впрочем, еще лучше передвигаться на своих двоих, а то и пробежаться за уходящим троллейбусом.
Именно с этой целью я и строил свою жизнь, и, как результат – я практически единственный писатель, что пишет много и зарабатывает своим трудом на себя и семью, а не рассчитывает на смешную пенсию.
Ознакомительная версия.
