Прежде я не был знаком ни с Оззи (Ozzy), ни с кем-то из его группы, но в этом туре мне выпала такая возможность. Руди Сарзо (Rudy Sarzo) и Томми Олдридж (Tommy Aldridge) — неплохие парни, но они были тихонями. Они были всего лишь, знаете, басист и барабанщик. Ритм-секция, на самом деле, никогда не имеет большого влияния, если группа не принадлежит одному из них. Гитаристом у Оззи был тогда Рэнди Роудс (Randy Rhodes), и он был гораздо заметнее. Кажется, они с Оззи вместе писали песни. Помню, он был крайне слаб в «Астероидах», и я нещадно обыгрывал его всю дорогу. Я очень дружески относился к Рэнди и с глубокой скорбью воспринял год спустя весть о том, что он погиб в авиационной катастрофе. Однако, должен сказать, что он не был тем гитаристом, каким стал после своей смерти. Та же история, что и с Бобом Калвертом, который более или менее игнорировался в течение всей его жизни, а потом вдруг оказался великим гением. Рэнди был хорошим гитаристом, что и говорить, но не таким большим новатором, каким его стали воспринимать позже. Бог знает, что люди скажут обо мне после моей смерти!
Оззи был (и есть, разумеется) хороший парень. Ненормальный, но хороший. Конечно, трудно оставаться нормальным, когда люди на каждом твоём концерте бросают на сцену голубей со сломанными ногами и крыльями. Случалось, и другие вещи приземлялись к его ногам: лягушки, живые гремучие змеи, голова оленя, голова быка, и все из-за той истории, когда он откусил голову голубю на переговорах с фирмой грамзаписи. Не знаю, как ему удалось продолжить свою карьеру после этого турне. Наверное, приходилось быть постоянно обдолбленным, если никогда не знаешь, что в следующую секунду прилетит в тебя. Теперь понимаете, что творится в душе у этого парня, не так ли?
Для Оззи это было действительно тяжёлое турне с нами. Он чуть не умер в той поездке: он был на вершине своей раздражительности и на самой глубине своего отчаяния, и своим поведением лишь усугублял ситуацию. В начале турне мы постоянно видели его до бесчувствия пьяным, валявшимся на полу. Наконец, его подруга (и позже жена) Шэрон взяла дело в свои руки и всё изменила, и это было замечательно. У меня были потом некоторые проблемы с Шэрон, связанные с коммерческими аспектами нашего бизнеса, но надо отдать ей должное. Вы не услышали бы новых альбомов Оззи Осборна, если бы не Шэрон, и, я думаю, Оззи первый признает это.
Американцы поначалу не знали, как воспринимать Motorhead. Было довольно много ругани на наш счёт, постепенно уменьшавшейся по мере продолжения турне Оззи. Кое-где поняли нас — мы получили хороший приём на побережьях, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Детройт и Чикаго также полюбили нас и до сих пор являются нашими главными гастрольными областями. Штат Огайо тоже был хорош, как и Техас. Об остальных мы в тот первый раз даже не беспокоились — они были полностью сбиты нами с толку. Думаю, большая часть Среднего Запада была скорее напугана нами; большинство зрителей не понимали, кем мы были. Американский лейбл Mercury выпустил по лицензии «Ace of Spades», но никто, кажется, не знал об этом. Фирма не сделала абсолютно ничего, чтобы продвинуть запись (впрочем, это не ново!). Так что всякий раз перед выходом на сцену мы были для публики явлением неизвестным и странным.
Хотя у нас уже появились фаны. Одним из них был Ларс Ульрих (Lars Ulrich). Он тогда ещё не был барабанщиком Металлики — он был обычным тинэйджером, живущим в Л.А. Он любил нас. Именно он отвечал за американский фан-клуб Моторхэда, который, я думаю, состоял из парней вроде него, которые имели тонны импортных пластинок. Те подростки были большими поклонниками Новой Волны Британского Хэви-Метал (New Wave Of British Heavy Metal), которая возникла к тому времени. Эта волна поднялась очень вовремя для некоторых групп — она вытолкнула наверх Iron Maiden. Правда, нам она не слишком помогла. Мы для этого появились несколько рановато…, а затем наша популярность возродилась слишком поздно для бума большого металла и хард-рока конца восьмидесятых.
Если наше первое американское турне прошло с переменным успехом, то, вернувшись в Англию, мы возглавили огромное шоу в Port Vale Football Club перед 40000 зрителей, и Оззи Осборн, по иронии, выступал там перед нами; это к тому, чтобы вы поняли, насколько большой вес мы имели тогда в Великобритании. Это, наверное, стало самым громким нашим концертом когда-либо, тем более, что к тому времени всем уже была известна их оглушительная громкость. (По общему мнению, мы любили громкость, потому что иначе ничего не слышали, — были глухие!) В Port Vale мы выставили всё, что смогли — я имею в виду следующее: общая мощность усилителей составила 117000 ватт. Во время саундчека позвонил парень и пожаловался, что не может расслышать звук своего телевизора…, расстояние до него составляло четыре мили и это была одна только гитара Эдди! Ко всему прочему тем вечером был показан впечатляющий рекламный трюк. Во время нашего выступления невысоко над полем пролетел самолет и сбросил несколько парней с парашютами Моторхэд. Шестеро приземлились посреди нашего поля, а одному не повезло; он задержался с прыжком и попал на соседнее. Старикашка-фермер оказался свидетелем — он торчал там с лопатой, охраняя, понимаешь, свои владения от хиппи. Он рассказывал: «Да, этот последний парень свалился с неба, как мешок с дерьмом — бух! Его увезли на машине». Думаю, заблудший парашютист оправился от своих повреждений, потому что больше мы ничего о нём не слышали.
Нашей полиции мы тоже очень нравились — они постоянно пытались нас арестовать. Тогда это очень отличалось от того, как это делается теперь: мы не могли выйти из дома — копы караулили нас за дверью, а если это не помогало, задерживали нас на улице. Примерно в августе 81 года они поймали Фила с марихуаной стоимостью приблизительно на пять фунтов, и оштрафовали его в суде на сорок фунтов. Мелко и глупо, не так ли? Но это попало в новости, потому что мы были известные раздолбаи, как-никак — рок-звезды. Когда Фила задержали, Распутная Ирэн в тот момент была с ним, и у неё тоже нашли траву. Но оштрафовали только на 20 фунтов — наверное, потому что у неё сиськи больше, чем у него!
Вообще говоря, мы отлично провели то недолгое время на вершине успеха. Один очень удовлетворивший нас момент случился, когда мы играли на фестивале «Летняя ночь» (Summernight) в Нюрнберге, Германия, и должны были выходить на сцену после Blue Oyster Cult, которые так испортили нам звук на нашем первом концерте в Hammersmith Odeon. Мы не сделали им ничего особенно плохого, — в конце концов, это была уже старая история. Мы просто не предоставили им аппаратуру — и все.
Примерно в это же время я записался с сёстрами Nolan (Nolan Sisters). Это была одноразовая халтура — я получил предложение по телефону и для прикола согласился. Мы записали песню «Don't Do That», и в группе были; я на басе, Кози Поуэлл (Cozy Powell) на барабанах и на гитаре — Микки Муди (Micky Moody, экс-Whitesnake). Коллин и Линда Нолан пели, а гастрольный менеджер Status Quo Боб Янг (Bob Young) также добавил бэк-вокал и арфу. Мы назвались Young and Moody Band и ещё сняли клип. Сестры Нолан были очень забавны — мы иногда сталкивались с ними, потому что поднялись в хит-парадах в одно и то же время. Все думали, что они маленькие сопливые девственницы, но это было не так. Они работали везде — даже выступали с Синатрой (Frank Sinatra) в Sands в Лас-Вегасе. У этих упрямых девчонок менеджером был их отец, но они были действительно великолепны. И чертовски прикольны. Однажды наш менеджер, Дуглас, разговаривал с Линдой Нолан в баре телешоу «Top of the Pops» и уронил на пол деньги. Когда он наклонился за ними, Линда ухмыльнулась и сказала: «Раз уж вы там…» Это было последнее, что он ожидал услышать от кого-то из сестёр! Возможно, он принял желаемое за действительное и ему всё показалось, но это шокировало его.
