тогда отец и подарил велосипед. «Я знаю, тебе тоже хочется кататься, – сказал он. – Но я не хочу, чтобы ты у кого-то просил, унижался. Не хочу, чтобы у тебя появилась нищенская психология. Ты ведь хочешь стать композитором, а душа у композитора должна быть щедрой, доброй, широкой. Не роняй себя!»
Вы представляете, какой мудрый был отец! Ведь действительно, если композитор имеет маленькую душу, как бы он ни был музыкально одарен от природы, в его произведениях этой широты не будет. Я в тот день весь светился от радости. Но не понимал еще тогда, что отец сделал мне куда более дорогой подарок – он подарил мне характер, сделал меня счастливым на всю жизнь…
И поэтому я думаю, что у меня многое получилось. Ну какой характер нужно? Во-первых, ничего не принимать близко к сердцу. Что я имею в виду? Надо быть выше мелочности и всяких житейских дрязг. На второе место я бы поставил доброжелательность. Не надо никому завидовать. Зависть – это ужасная вещь. Она очень мешает людям, и композиторам в том числе. Представляете, в душе у человека яд собирается. А с ядом в душе что ты можешь написать хорошего?!
Давно ведь замечено: если человек делает что-то специально, ничего не получается. Иной раз подумаешь: «Напишу-ка я такую песню, чтобы она сразу шлягером стала, чтобы ее все сразу запели!» И что же? Ничего не выходит. Потому что музыка, песня должны идти от души, а не от головы…
Я когда-то давно написал песню о Ереване к кинофильму «Песня первой любви». Может быть, помните? И вот как-то раз был я в Томске – и слышу, там поют: «Где б ни был я, но ты всегда со мной, мой Ереван…» Мне было очень приятно. Не из-за того, что именно я написал эту песню. А оттого, что так далеко, даже в Томске, поют про мой родной Ереван.
Или вот вспоминаю: были мы с женой в Варшаве. На одной из улиц встретили компанию ребят. Они пели мою песню «Мосты». Жена подошла к ним, спросила: «Что это вы поете? Вам нравится?» – «Да, очень», – ответили они. Жена не сказала им, что это моя песня. А я подумал тогда: это, наверное, лучше, когда знают твою музыку, но не знают, кто ее написал, чем когда знают имя композитора, но не знают его произведений…
Еще я могу сказать, что я всегда любил своих родителей. Меня так воспитали. Очень люблю друзей. Горжусь, что их у меня много: есть и самые близкие, есть и просто приятели. Вообще, я общительный человек. Вот говорят: трудно пройти огонь, воду и медные трубы. Я все прошел. И медные трубы тоже. Было такое время… Но я всегда оставался самим собой. И, конечно, без Армении я себя просто не представляю. Она во всем, что я делаю, в каждой рожденной мной ноте…
Песня – отражение времени
Думаю, что не существует композитора, который начинал бы всегда со стихов или, наоборот, только с мелодии. Я чаще всего начинаю без текста, отталкиваясь от непосредственных жизненных впечатлений. Творчество человека, сочиняющего песни, не должно протекать исключительно у рояля. Необходимо нащупать пульс жизни. Песня – это как репортаж, веселый или грустный, драматический или забавный. Как репортаж, она обязательно должна сообщать людям что-то новое. О них самих, о других людях.
Но вот приходит мелодия, долгожданная гостья – не знаешь, куда посадить, чем угостить. Суетишься, а она вдруг исчезает. Потом появляется снова – и уже навсегда. Проверяешь первое впечатление: так ли уж она хороша? Если на самом деле хороша, приглашаешь поэта. И все начинается снова…
Никогда нельзя предсказать заранее, удалась песня или нет. Окончательный приговор выносит слушатель.
Расскажу, как сложилась песня «Ах, эта свадьба, свадьба, пела и плясала…». Так сначала возникла мелодия, скорее приблизительный набросок ее. Проиграл поэту Роберту Рождественскому, автору стихов многих моих песен. Послушал он, помолчал, а потом сказал то, что мыслилось мне самому: свадебная, мол, это будет песня. Очень скоро принес стихи, которые сразу, точно и легко легли на музыку…
Конкретного образа при создании этого произведения не было, хотя впечатлений такого рода к моменту написания песни накопилось немало. Мне приходилось бывать на самых разных свадьбах: русских, армянских, грузинских. Национальные различия на свадьбах, на мой взгляд, несущественные. Естественный процесс взаимопроникновения и взаимообогащения национальных культур, общность советского образа жизни не могли не отразиться и на таком обряде, как свадебный. Разумеется, если случится вам быть на кавказской, к примеру, свадьбе, вы услышите обилие торжественных тостов, сердечных пространных пожеланий, напутствий молодым…
И если говорить о моем видении свадебного обряда, о том, чего часто не хватает в пышном ресторанном застолье, скажу: именно таких напутствий. Когда, как не в этот день, поговорить с молодыми о семейном счастье, об их будущем родительском долге, о взаимной ответственности?
Вообще, в нашем свадебном пире порой остро не хватает именно культуры застолья. На свадьбу собираются родные и близкие молодой четы отнюдь не затем, чтобы посидеть за обильным столом. Свадьба – это прежде всего праздник в честь нового семейного союза. Более других торжеств свадьба несет в себе «заряд» нравственных устремлений, пожеланий. Это напутствие в новую жизнь. Мудро ли напутствовать просто пьяным разгулом? Если говорить про приданое, то я категорически не разделяю мнение родителей, которые считают своим долгом перед детьми «обеспечить им на долгие годы безбедное существование». Лучшее, на мой взгляд, приданое, что могут дать родители своим детям в день свадьбы, – это их родительский нравственный пример.
Надеюсь, читатели не сочтут нескромным, если я прокомментирую эту мысль личным воспоминанием. Мне было семнадцать, когда уехал из родного Еревана в Москву «учиться на музыканта». Отец мой, Арутюн Акопович, особых средств к существованию дать с собой не мог, но я увозил в огромный незнакомый город неизмеримо более ценное: твердые нравственные принципы, которые сумел внушить мне отец – крестьянин, ставший учителем. Именно он помог мне осознать, что составляет для меня дело жизни, и не уставал прививать любовь к этому делу. Сколько себя помню, в нашем доме всегда звучала музыка: отец самоучкой играл на многих музыкальных инструментах.
Эти незабываемые отцовские уроки… Уроки музыки и уроки любви к музыке. И суровые уроки жизни. С тех ранних лет не представляю, что можно жить, исповедуя какие-либо неблагородные принципы. Конечно, и в избраннице своей хотел видеть подобные взгляды на жизнь. Тереза училась в консерватории тоже по классу фортепиано.
