очень на них полюбовались.
Кстати кассиры на излишек реагируют не на много более положительно, чем на недостачу. Это так же очень сильно бьет по нервам. Я никогда не соглашалась даже на день замещать кассира на всех своих работах, просто категорически отказывалась.
У всех сотрудников банка повальное хобби –собирать монеты. Как только выходила новая монета, то все сотрудники дружно растаскивали их по коллекциям. И я нагребла себе. А когда кончились деньги пошла в магазин и заплатила такими. Кассир была в восторге и не думаю чтоб она их кому-то на сдачу отдала.
На перерыв мы всем отделом релаксировали чаем, в который добавляли кусочки яблок и мяту, и неспешными разговорами обсуждали жизнь: у некоторых мужья тоже военные. К одной прекрасно выглядящей сотруднице зашёл однажды такой муж, мы посмотрели на него и спросили на сколько лет он старше её. Она светло заулыбалась и разъяснила, что он на пять лет младше. Был шок. Мы думали что он лет на десять старше. Вот что мужику надо делать чтоб так износить свою внешность? Она рассказала, что он замечательнейший отец и муж, очень заботливый и хозяйственный.
Работала была близко от дома и иногда я ходила домой на обед, скорее чтоб просто пройтись. И готовила каждый день на каком-то автомате. Очевидно мне просто это нравилось. Я этого не замечала и не задумывалась, что остальные делают по другому. Об этом мне сказала соседка Лена – когда к ней приезжала свекровь, то похвалила меня как образцовую хозяйку: "Всегда всё свеженькое". Я честно офигела, оказывается – я такая положительная.
Свекровь у Лены была абсолютно замечательная очень пожилая женщина, ветеран войны. Её сын – Серёжа был поздним ребёнком, он 1962 года рождения. Когда Лена ещё в Донецке рожала своего первенца, то ей занесли заражение крови и определили, что ничего сделать не могут. Температура зашкаливала, а врачи её просто бросили. Ей в палату даже не носили еду. Она рассказывала, что есть-то всё равно хотелось, и слышно что гремят по коридору обедом, и она из последних сил по стенке ползла в столовую, а медсестры ей в спину шептались: «Как жалко, такая молодая». И это при том, что и она, и свекровь её были их коллегами –медсёстрами. Тут свекровь взяла дело в свои руки, невестку забрали из этого доброго роддома в ту больницу, где работала сама свекровь и вылечили. Лена резюмировала, что свекровь не могла вынести мысль, что её внучек останется без мамы, а сынок – одиноким папой.
Мы на кухне очень мирно уживались. И рассказы о коммунальных боях явно не о нас. Возможно за счет хорошего характера моего и Лены. Но в отличие от меня она окружающий мир видела. Например, она обратила моё внимание на грохот кастрюльных крышек на кухне в наше отсутствие, когда там была только молодая доктор. Меня грохот кастрюльных крышек из кухни не удивлял – это же кухня. Но зайдя туда после Леныного замечания, я увидела, что действительно на столах стоят только две кастрюли с борщом: моя и Лены. Вот чем грохотала добрый врач? Лена изрекла: «И вот пожалуйста вам – высшее образование».
Ещё интересно было разглядывать оливье на праздник. У Лены было очень мелко нарезано, моё по среднему и очень крупными кусками у врачей.
Лена первая сказала мне, что у меня плохое дыхание. Я сама этого даже не замечала, ну, дышу и дышу. Он сказала: «Послушай как ты дышишь». Медицинские работники смотрят на людей совсем не так как другие. Я так могу разглядывать заусенец на пальце, как они видят людей.
И Лена первая мне сказала на моего мужа: «Ты что не видишь с кем ты живешь?» Это в ответ на то, что мои родители как раз приватизировали бабушкину квартиру в Луганске для меня и там что-то надо было платить. Я сказала, что может с родителями Сергея сброситься надо. Она категорично сказала, что надо выкупать самим.
Наши мужья по крайней мере раз в две недели ездили в Москву в Управление и привозили продукты оттуда. Однажды муж Лены как-то подзабыл их купить и привез только яблоки. Лена, которой надо готовить двум мальчикам, поступила очень просто: она поставила перед ним эти яблоки и сказала: «Что привез, то и ешь. Другого у меня для тебя нет». Вот сидел он в кресле и задумчиво нарезал яблочко на дольки. Выводы, очевидно, сумел сделать.
В принципе любой офицер мог спокойно есть с солдатами в столовой, но там начали давать уже окончательное пойло. И мой Серега зачастил домой на обед. Как-то он заходит в квартиру, а по ней аромат гречки и жареного цыпленка. Он так вдохнул, но вспомнил, что кухня на три хозяина и сказал: «Надеюсь что это у нас». Это было у нас.
************* ОТСТУПЛЕНИЕ: "ВРЕМЕНА"=============
Не одним нам жилось плохо и непонятно. Эпохальную документалку «Так жить нельзя» Станислава Говорухина, в 1990 году посмотрели всей страной. Всей страной и говорили: "Так жить нельзя". Вкратце, там идётся о "новом прекрасном мире": нищете, преступности и кризисе государственной системы.
Чемпионат мира по футболу в 1990 я уже и не смотрела. Настроения не было, да и условий. Только финал и два полуфинала. Марадонна сумел вообще ни одного гола не забить, зато наш Заваров что-то забил, но он уже вовсе стал не наш, а "Ювентуса". Чемпионом стала ФРГ и главным там уже был именно тренер – Франц Беккенбауэр, а не какой-то игрок. Немцы это коллективная машина. Футбол на фоне происходящего в стране уже был зрелищем далеко не самым динамичным. Теперь все смотрели политику.
================================================
Однажды наш доктор – Тима, допившись до чертиков, заперся в комнате, и не открывал дверь своей жене, которая пришла с ребенком с прогулки. Она стучалась и уговаривала очень долго. Я ей предложила обойти дом и посмотреть с окна, потому что с лоджии увидела её Тиму. Когда мы обошли дом, то Тима стоял на улице под окном в ушанке посредине лета и его трясло. Она его уговорила пойти домой и кто-то влез в окно и открыл дверь изнутри.
Жена Тимы училась с ним в медицинском, и когда он перевелся в военно – медицинский в другом городе, и туда женщин не принимали, то она поехала за ним и один год обучения пропустила. Но потом уже будучи замужем как- то доучивалась. Так что Тима был её бесценным
