Ознакомительная версия.
Уважаемые товарищи!
Приветствую новую гражданку Союза ССР Волгу Ивановну Жабкину. Желаю ей и Вам здоровья.
Гр. Александров[244].
ЗРИТЕЛЬ – Г. АЛЕКСАНДРОВУ (1940 г.)
Так не оставьте нас надолго!
С тех пор, как вышла «Волга-Волга»,
Прошло уж с лишком года два.
И нам уж верится едва,
Что новый фильм появится опять,
Боюсь сказать, лет через пять![245]
Г. АЛЕКСАНДРОВ, Л. ОРЛОВА, «ДВОЕ» КУМАЧЕЙ – И. ДУНАЕВСКОМУ
(фототелеграмма)
Кандидата дружно поздравляем,
Жизнь, как Волга, полная течет.
Мы другой такой страны не знаем,
Где искусству слава и почет.
Не дремать! Идти к победам новым,
Чтобы песня лилась, как ручей.
Все целуют Вас:
Любовь Орлова, Александров, Двое Кумачей.Москва, 16 мая 1938 г.[246]
Г. АЛЕКСАНДРОВ – И. ДУНАЕВСКОМУ
13 августа 1938 г.
Дорогой маэстро!
Очень рад был получить Ваше письмо. День железнодорожника был образцом беспорядка и неорганизованности. Мне он стоил много сил и нервов и многое помог понять для дальнейшей работы. Т. Т. Данилин и Фейтланд очень славные люди, но очень неопытные в театральных делах. Они очень неловко себя чувствуют в отношении Вас, но очень Вас уважают и ценят при этом.
Теперь отвечаю на Ваши вопросы.
Первое. Я собираюсь 1 сентября уехать в Крым (Мисхор). Но для того, чтобы уехать, я должен закончить фильм «Физкультурный парад»[247]. Вы мне срочно нужны для того, чтобы решить и сделать музыку.
Второе. Вы мне также очень-очень нужны по железнодорожному делу. Я предполагаю к октябрьским праздникам создать большое массовое представление силами железнодорожных ансамблей «Веселые железнодорожники» и играть это представление в театре народного творчества 15–20 раз.
К 24 августа я должен дать план этого спектакля, и для этого Вы совершенно необходимы.
Третье. О фильме также необходимо поговорить с Вами[248].
Четвертое. Кроме всего прочего, просто соскучился о Вас и очень буду рад Вас видеть.
Одним словом, скорее приезжайте. Приезжайте 17-го, а 18-го будем на празднике авиации. Это чертовски интересно.
Крепко целую и жду. Ваш Гриша.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – ДИРЕКЦИИ «МОСФИЛЬМА»
Несмотря на Вашу поддержку, картину закончил[249].
С. ЭЙЗЕНШТЕЙН – Г. АЛЕКСАНДРОВУ (1940 г.)
Frei cher ami[250].
Примите мои самые горячие извинения в том случае, если я огорчил Вас вчера. Поверьте, при нежной моей любви к Вам, мне было бы очень неприятно предполагать, что Вы на меня обиделись.
Но поставьте себя на мгновение в мое положение. Допустим, что Вы хотели показать мне впервые «Помещение № 1» на Калужской, и до Вас доходят сведения, что туда забрался Иван Пырьев, скажем, выкинул 5/6 обстановки, а взамен оставшейся 1/6 насрал по всем комнатам. Неужели же прежде, чем повести меня в эту обстановку, Вы не проверили бы размеры катастрофы?
Достигнутое превзошло все самые пылкие предположения – впечатление такое, что в картину срало не меньше ста слонов – до такой степени страшен контратип и чудовищен кретинизм тех, кто монтировал мой материал. Материал не только изгажен, но и так испошлен, как могут испошлить кретины-монтажеры.
Поверьте, мне очень тяжело – 14 лет труда и 10 лет травмы – и не усугубляйте еще это Вашим недружелюбием.
Забудьте вчерашний вечер, как я пытаюсь забыть то, что могло быть частью моей картины и превратилось в труху. Надеюсь повидать Вас. Вечером буду звонить в 7–8 и смогу заехать к Вам».
Г. АЛЕКСАНДРОВ – И. ДУНАЕВСКОМУ
8 мая 1941 г.
Дорогой, уважаемый (черт бы Вас побрал!) Маэстро!
Вы совершенно забросили Москву и не удостоили своим приездом даже тот знаменательный момент, когда мы получили дипломы Сталинских лауреатов[251]. Но все бы это ничего, если бы мне не надо было поговорить с Вами о следующей картине «Звезда экрана» («Весна». – Ю. С.). Дела со сценарием двигаются очень хорошо. Есть уже полная ясность об основной песне. Несмотря на Ваши замечательные высказывания на Сессии Верховного Совета, в газетах и журналах о массовой песне[252], песня для нашей картины нужна очень камерная, так сказать, песня индивидуального пользования.
Картина эта будет необычайно интересна, такова должна быть и музыка.
Кроме того, мне нужно с Вами встретиться и потому, что мне посчастливилось быть и в гостях у Политбюро и говорить с товарищами Сталиным, Молотовым и Ждановым по вопросам нашего искусства. На днях у нас будет официальное совещание по киновопросам[253].
Очень прошу Вас телеграфировать мне, будете ли Вы до 15-го в Москве или нет.
Если нет, может, мне удастся приехать на один день в Ленинград.
Мельком слышал о Ваших успехах с ансамблем пионеров[254] и с опереттой[255], с которыми я вас сердечно поздравляю.
Целую Вас и, помимо всяких дел, хочу видеть просто.
Ваш Гриша.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – ХУДСОВЕТУ «МОСФИЛЬМА»
Отзыв о сценарии «Смелых дел мастер».
В таком виде пускать нельзя. Трудовые моменты людей, окружающие действия Рыбкина, отсутствуют. А перед нами поставлена ясная и определенная задача показывать в наших фильмах трудовой ритм (хотя бы на фоне страны, борющейся за повышение производительности труда) и новую трудовую дисциплину. Считаю необходимым доработать сценарий, исходя из задач, поставленных перед советским киноискусством на совещании в ЦК ВКП(б).
Насытить атмосферу фильма трудовым ритмом упорного труда, который характерен для нашего времени.
Рига, Кемери 26 мая 1941 года[256].
Г. АЛЕКСАНДРОВ – Л. СВЕРДЛИНУ[257]
Алма-Ата, 15 марта 1942 г.
Дорогой Лев!
Жизнь – это фонтан! Поэтому, как вам известно, я уже худрук Бакинской киностудии. Но, кроме того, я подготовил очень интересный сценарий – «Голубая звезда»[258]. В этой картине имею вас в виду на героя – главную мужскую роль – советника нашего полпреда в Иране.
Сценарий очень интересен, как и роль. Скоро пришлю для ознакомления. Работать начнем в мае с. г. Напишите мне ваши намерения: сможете ли работать с нами.
Фильм будет снимать Бакинская студия. Я буду в Алма-Ате еще дней 20. Жду от вас ответ.
Сердечный привет от Любови Петровны.
Ознакомительная версия.
