28 сентября 2000 года состоялся феноменальный случай в истории ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ. Егор Летов отправлялся на очередной акустический концерт, который должен был состояться в Риге в рамках Дней русской культуры. Внезапно он был снят с поезда и депортирован по прямому указанию правительства Латвии: рн и его брат Сергей Летов объявлены персонами нон-грата в Латвии до 2099 года.
Как выяснилось через день, ни в каких "чёрных списках" (списка лиц, въезд которых в государство запрещен) братья Летовы не состояли. Депортация явилась прямым произволом латвийских властей, и в частности, начальника полиции безопасности. Организаторы концерта и ряд депутатов парламента Латвии посчитали действия властей абсолютно незаконными.
Рассказывает Сергей Попков: «К моменту пограничного контроля в городе с замечательным именем Зиелупе Егор спал (было около 6 утра) и, проснувшись, никоим образом не проявлял беспокойства, о котором говорили литовские пограничники. Более того, пограничники уже успели поставить штамп о пересечении границы, но несколько минут спустя, появился офицер, который как раз выглядел взволнованным. Он спросил: "Кто здесь Игорь Летов? С вещами на выход!" На мой вопрос "В чём дело?" сказал, что виза не в порядке, а всё остальное объяснят позже. Никаких пояснений не последовало и в пограничном пункте. Только заявили, что Егор будет однозначно депортирован и отобрали билет.
Физического воздействия не применялось. Имело место психологическое давление, откровенно хамское обращение и тщательнейший обыск. Ужас их обуял, когда они обнаружили газету "Лимонка", диск ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ "Смертное" и программу концерта Егора с названиями песен. Кроме того, нас разъединили и всячески пресекали попытки общения. Егора везде водили под конвоем, даже в туалет. С трудом удалось уговорить купить еду для Егора. У него отобрали корвалол, заявив, что любые сердечные средства ЗАПРЕЩЕНЫ к ввозу в Латвию.
Около 7 часов мне удалось связаться с организаторами и они тут же начали действовать. Пресловутая бумага о 2099 годе была доставлена около 11 часов утра и предъявлена Егору. После чего около 12 часов был срочно выделен транспорт для депортации (хотя сначала хотели депортировать поездом в 23:00). Мы, зная, что в Зиелупе едут организаторы и депутат парламента, отказались ехать, но пограничники заявили, что это приказ и вывезли нас в Себеж (российский пограничный город)».
Вот так-то! Это событие безусловно уникальное в своем роде. Широкого резонанса оно не получило, так как интерес музыкальных СМИ редко сейчас касается ГР.ОБА. Но, несмотря на свой узкий характер, эта депортация примечательна по своей дате — 2000-й год! На дворе XXI век! А у нас до сих пор остаются отблески «совкого» тоталитаризма, который, как впрочем и пятнадцать лет назад, не мешает Егору выполнять свой музыкальный долг.
Так что, господа присяжные заседатели, лидера русского панк-беспокойства Летова Егора уже никому никогда не сломить. Так держать Егор!!!
Часть 2.
ЗаГР.ОБная жизнь: взгляд изнутри
В советских масс-медиа первые упоминания о группе ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА появляются с 1987 года, когда свое высочайшее внимание обратил на нее эстонский социолог Николай Мейнерт. Однако дождаться полного ответа на поставленный тогда вопрос автора: «Только ли деструктивен данный радикализм?» — так и не пришлось. В самом вопросе содержалась исключительно корректная формулировка сложной проблемы адекватной оценки смысла и формы, присущих творчеству группы и ее лидера Егора Летова.
Дать такую оценку действительно непросто. Ведь как только записи ОБОРОНЫ просочились из-за Уральского хребта на европейские просторы, «вполне заметная и преданная аудитория» (по Мейнерту) начала мало-помалу разрастаться. Но, несмотря на это, в силу определенных причин, спрос на информацию о ГР.ОБЕ даже сейчас превышает предложение. Группа не появляется на экранах ТВ, редко звучит по радио, противоречива ее оценка в официальной прессе. Ничего удивительно в этом нет. Легализация советского рока носила определенно селективный характер, эстетика же панк-рока как ультрарадикального жанра вообще не была признана редакторами центральных молодежных программ, но это уже их проблемы.
В 1988 году в журнале «Сибирская Язва» вышла большая статья «Панки в своем кругу (застольные беседы в трех частях)», которая в последствии перепечатывалась в изданиях «Подробности взрыва», «ОРЗ», «На гребне панка» и др. Статья представляет собой стенограмму беседы, состоявшейся осенью 87-го между некоторыми участниками ИНСТРУКЦИИ ПО ОБОРОНЕ. Помимо рассмотрения проблем «сибирского панка», интересна как хроника одной из первых встреч Егора Летова с Романом Неумоевым. На ней-то и прозвучал
Глава 2. Рассказ Егора Летова: «Идеального панка не может быть»
«Пью я в количествах по кайфу. Но никогда не перепиваю. Чтобы не блевать. С вином у нас нормально, в два часа можно взять водочку, пиво свободно. Пиво разливное и бутылочное есть, разливное в каждом ларьке свободно. Другой вопрос — финансы. А как деньги есть — пожалуйста. Почитается пиво.
Тусовка плохая, не совсем единственная, но… Есть еще художники-модернисты. Клевый авангард рисуют. А тусовка наша — человек 10–15, как у ИНСТРУКЦИИ, поменьше, может быть… Она включает в себя в основном музыкантов. То есть у нас получается группировка ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ — человек семь, составы варьируются, в зависимости от того, кто тексты пишет, кто лидер. У нас Эжен есть, так он, когда тексты пишет, я на ударных сижу, и все это играется в панк-роке — группа называется АДОЛЬФ ГИТЛЕР. Когда я сижу за ударными и басом, а играются песни в идиотском акустическом духе, тогда это называется ПИК ЭНД КЛАКСОН, кстати, очень клевая группа, когда я пишу свои песни, тогда это называется ГО. Если играет некий Сергеич, я и еще вокалист, да плюс Мэднесс — барабанщик ПУТТИ, плюс еще компашка — это называется КОМКОН-2. Мэднесс служит в Омске. И если он поет свои тексты, играем мы всей тусовкой — это называется группой КАЙФ. Есть группы всякой попсы, металлистов, с которыми мы отношений никаких не поддерживаем. Напрягов насчет авторства нет. Кто хочет, тот свое и поет. Потому у нас и групп много. Тусовка-то одна, все вместе играют.
Мое отношение к власти весьма плохое. Потому что все, что я делаю, это борьба с тоталитаризмом во всех его проявлениях. А власть представляет собой самое худшее проявление государственности, стало быть, тоталитаризма, стало быть фашизма, если говорить конкретно. А я очень ярый антифашист. И потому я считаю, что весь панк, вообще все, что я смогу сделать своими песнями, — давать отпор тоталитаризму.
