Дмитрий Петров - Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки

Потенциальный кандидат в президенты дал понять: он еще не решил. И, быть может, не решит вообще. А его люди посоветовали: остыньте — Стивенсон не даст никого себе навязать.

Тогда люди Кеннеди переключились на окружение губернатора: экспертов, советников, специалистов, друзей. Они убеждали, объясняли, доказывали. Попутно готовили материалы для раздачи, «стихийные» овации, оркестр. И без конца убеждали, убеждали, убеждали губернаторов, конгрессменов и глав делегаций. И убедили многих. Шансы Кеннеди росли.

Да он и сам изменил отношение к операции.

— Знаешь, Тэд, — сказал он Соренсену, — я буду разочарован, если мы проиграем.

Ни о какой «игре с нулевой суммой» речи больше не шло.

13 августа 1956 года в Чикаго открылся съезд демократов.

В первый же день делегатам показали фильм о партии, где Джек выступил в роли ведущего — для претендента немалый плюс. Потом делегаты штатов Новой Англии устроили общий завтрак и при появлении Джека встали в знак приветствия. Два дня были полны демонстраций в его поддержку и закулисной борьбы. В результате Стивенсон понял: победа близка. И тут он сделал неожиданный реверанс в сторону Кеннеди.

— Прошу вас, — обратился он к Джеку, — выступить с речью. Выдвинуть меня в президенты.

— Это что — утешительный приз? — спросил тот. — Вы сделали выбор. И не в мою пользу?

Но нет. Решения все еще не было. И значит, лестное предложение работало на Кеннеди.

Но тот решил выдержать паузу. Напряжение росло. И через два часа Стивенсон позвонил снова.

— Это — вы! — сказала трубка. — Действуйте!

И хотя эти слова ничего не проясняли окончательно, Кеннеди решил произнести эту речь.

До утра советники Стивенсона обсуждали с Джеком выступление, ситуацию на конвенте и поддержку делегации Массачусетса. А утром он вышел на трибуну.

— Здесь и сейчас мы выбираем… главу самой сильной страны мира, — заявил Джек, — человека, в чьих руках, в прямом смысле слова, власть над жизнью и смертью, рабством и волей…

Зал взревел. Стивенсон победил. Массачусетс отдал ему 32 голоса из 40. И Кеннеди рассчитывал, что Стивенсон выберет в напарники его. Но нет.

Выдвинуть второе лицо кандидат поручил съезду.

Решение должно быть принято через двенадцать часов. Команда Джека подготовилась к битве: актив, оркестр, плакаты — все было на месте. Кроме поддержки всех делегаций. Что скажет Нью-Йорк? И Юг? А Элеонора Рузвельт — пожилая, но все еще влиятельная?

Время неумолимо летело. Делегаты разбредались. Люди Кеннеди ловили их в отелях и барах. Отец звонил друзьям. Но не зевали и соперники, в первую очередь — Кифовер.

Утром Джек не поехал на съезд и следил за голосованием по ТВ. В первом туре Кифовер взял 485,5 голоса, за Кеннеди проголосовали 304 делегата. Эл Гор и остальные выбыли из гонки. В совещательной комнате Рибикофф пытается убедить делегацию Нью-Йорка поддержать Джека. Идет работа и с техасцами — их 56 голосов далеко не лишние. Ура! Их вождь Линдон Джонсон говорит: «Я с гордостью поддержу бравого моряка, носящего на теле следы ранений».

Второй тур: Кифовер — 551,5, Кеннеди — 618. Нужно еще 68 голосов.

К Джеку переходит Кентукки — это 30 голосов, но еще не победа.

Сторонники Кеннеди колонной обходят зал, скандируя его имя. Скалистые горы и Средний Запад — за Кифовера. Юг колеблется. Что скажет Миссури?

— Кифовер!

Кеннеди прибывает в зал и выходит на подиум. Благодарит сторонников и отдает голоса Кифоверу. Соренсен устал. Он подавлен. Как и вся команда. Джек в тревоге звонит отцу. Что-то скажет ему мудрый Джо?

А Джо и говорит: «Отлично, мой друг. Теперь ты — знаменитость». Главное, учит он, не расслабляться. Впереди новая — куда более важная битва. Память миллионов телезрителей «запечатлела» Джека. Азарт в борьбе и стойкость перед лицом поражения — избиратели это ценят.

А главное — ценят те, кто делает политику. Теперь они увидели силу Джека.

И еще: он попал в поле зрения высшей деловой элиты. На стол капитанов индустрии, нефтяных баронов и финансовых королей легли подробнейшие справки о ходе и исходе съезда. А значит, и о Джеке. И эти люди — распорядители колоссальных средств, одно слово которых решало порой судьбы людей, — тоже включили его в свои списки возможных претендентов на самый белый дом страны. То есть — в списки своих вероятных протеже.

— Это что — сын Джо? — спросил банкир R промышленника М.

— Да, R, это он.

— А что, М, как дела у Кеннеди?

— Да вроде неплохо. Вчера он звонил из Европы — советовался о сыне.

— И что ты сказал?

— Что надо подумать.

— Что ж. Подумаем. А скоро и поговорим. Сдается мне, на этом он не остановится. Вот увидишь — парень метит в Белый дом.

В штате Массачусетс есть тихие места. Одно из них — городок Хианнис-Порт, что на мысе Кейп-Код, где Атлантика и романтика, и пляжи, и волны, и яхты… И где всерьез, а не с бухты-барахты Джон, Бобби и Тэдди гонялись когда-то на лодках, и каждый из них впервые попробовал чистую водку. Но братьям она не понравилась, чего не скажешь о коктейле дайкири, который они с тех пор нередко с удовольствием пили.

В этом уютном — с широкими улицами, просторными домами, клумбами-лужайками-гаражами, ухоженными рощами, мэрией и площадью, со школой, сити-холлом и надежным каменным молом, с цветочными магазинами и комфортабельными отелями, где гости наслаждаются крахмальными постелями, — в этом-то во всех отношениях приятном и далеко не бедном месте Кеннеди владели целым поместьем.

Да таким, что места в нем хватило на дома если не для каждого члена клана, то для родителей и братьев — точно. Один из них — дом братца Бобби. Не слишком большой, но, как считалось тогда — вполне достаточный. Во всяком случае, чтобы достойно принять гостей.

Гости, конечно, заезжали, и не раз. Но ясным прохладным днем 28 октября 1959 года такая компания там, пожалуй, впервые собралась. Шестнадцать серьезных мужчин. И для их появления в поместье было несколько весомых причин.

Во-первых — отличные личные отношения. Во-вторых — соображения конфиденциальности. В-третьих — общее дело, общий интерес, общая большая задача.

Ее обсуждение и собрало в элегантной гостиной Бобби этих не слишком похожих людей Первым вошел хозяин. В рубашке поло и спортивных штанах. За ним — Джек и Тэд.

Следом — Кеннет Патрик О’Доннел, крепыш-ирландец, бывший капитан гарвардской футбольной команды. Родом из Ворчестера, сын футболиста-тренера, ветеран войны, пилот. С 1946 года — друг Бобби. Тот и подбил его помочь Джону в борьбе за место в Конгрессе. В 1952-м они продвигали его в Сенат. Кен стал юристом, потрудился в области общественных связей[71], а затем работал с Бобби в Конгрессе.