Онассис — мужчина, который нравится женщинам, любит женщин, радуется жизни не торопясь. Не то что Джон Кеннеди, который получал свое — на скорую руку, без затей — и спешил дальше.
Тем немногим, кто видел Джеки в первый год ее совместной жизни с Онассисом, она показалась такой счастливой, беззаботной, веселой, какой не была еще никогда. Раньше она не знала, что брак может превратиться в увеселительную прогулку, и теперь наслаждается своим открытием. Они спрятались от всех — и счастливы. В глазах Ари она — королева, для которой ничто не может быть слишком прекрасным. Он арендует античный театр в Эпидавре, для нее одной, и привозит ее туда ночью слушать оперу. Под звездным небом, среди чарующих звуков Джеки испытывает подлинный восторг. Он строит виллу специально для нее и ее детей: это «коттедж» из ста шестидесяти комнат. Он устанавливает на острове систему безопасности, чтобы Джеки никто не потревожил, снабжает ее целым набором кредитных карточек, чтобы ей проще было делать покупки, и даже уговаривает ее тратить сколько вздумается. «Джеки долгие годы грустила, — говорит он, — так пусть теперь тратит сколько угодно, если это ее забавляет». Куда бы он ни уезжал по делам, он звонит ей каждый вечер. Оставляет по утрам короткие нежные записочки, потому что она пожаловалась: за десять лет жизни с Джоном она ни разу не получала таких записок. А еще он кладет на поднос с завтраком то жемчужное колье, то кольцо с бриллиантом, то золотой браслет, который она, ахнув от удовольствия, тут же надевает. Вот он, ее король! «Ты королева, радость моя, красавица моя, чудо мое…» Слова отца вновь звучат у нее в ушах, и она зачарованно улыбается.
Новобрачные проведут на острове всего месяц. Джеки должна вернуться к детям, а Онассис — к делам. Как всегда, дети для нее — самое важное, и она может строить планы только на время школьных каникул: когда у Кэролайн и Джона заканчиваются занятия, она уезжает к Ари. Хотя и он и она привыкли быть независимыми, такой образ жизни не поможет им сблизиться. Очень скоро оба вновь почувствуют себя свободными. В первое время они прилагали все усилия, чтобы встретиться, по ту или по эту сторону Атлантики; но мало-помалу каждого стала засасывать повседневная рутина. Их встречи зависят от очень насыщенного расписания, которое составляют секретари и посторонние люди. Но Ари продолжает звонить ей каждый вечер.
Как только Джеки покидает Скорпиос, где ей не нужно другой одежды, кроме купальника и джинсов, ее вновь охватывает привычная мания: страсть к безудержной трате денег. Она подписывает, подписывает, подписывает счета по кредитным картам. Бывает, что ей некогда подписывать, и она бросает на ходу изумленному продавцу: «Пошлите счет в офис моего мужа». Это часть сбывшейся мечты. Зайдя в магазин всего на десять минут, она может потратить там полмиллиона франков! Она покупает все без разбора: туалеты от французских кутюрье целыми коллекциями, старинные часы, десятки пар туфель, статуи, диваны, ковры, картины.
«Она проделывала это как во сне, словно была под гипнозом, — рассказывает Трумэн Капоте. — Однажды на приеме, который я давал у себя, моя собака изгрызла соболиное манто Ли Радзивилл. Ее муж был в ярости, а Джеки рассмеялась. «Не расстраивайся, — сказала она, — завтра купим другое на деньги Ари. Разве он обеднеет от такого пустяка?» Джеки получает в месяц 300 000 франков на карманные расходы, но ей этого не хватает. Ей необходимо покупать, для нее это компенсация, лекарство, способ забыться. Некоторые пьют, принимают наркотики, впадают в булимию, доводят себя до рака. А Джеки тратит деньги.
Отчего она вновь стала рабыней своей привычки? Что с ней произошло? Быть может, реальность грубо схватила ее за рукав и волшебный сон развеялся? Ведь мечты сразу блекнут от столкновения с реальностью, а сказки теряют свою прелесть. Но именно реальности Джеки старается избегать всеми силами. Она пережила слишком много. У нее не хватает сил, чтобы с этим смириться. И не хватает смелости, чтобы остановиться и задать себе давно назревшие вопросы. Нет, настаивает она, пусть волшебный сон длится и длится, а злая фея так и не появится на горизонте…
Остров Скорпиос для Джеки и Ари действительно стал земным раем. У них много общего. Оба — натуры замкнутые, их окружает множество людей, но они одиноки. Оба — эстеты, влюбленные в роскошь, какую может обеспечить миллиардное состояние, оба независимы, своевольны, умеют обольщать. Если бы они так и остались отшельниками на своем острове, их счастье продлилось бы дольше. Ари заботится о детях Кеннеди, и это глубоко трогает Джеки. «Он был очень щедр к ним, — рассказывает Коста Грацос, его правая рука. — Он купил Кэролайн парусную яхту, а Джон-Джону — скутер, музыкальный автомат и мини-джип. Еще он подарил им шетландских пони. Но он не отделывался подарками, он старался отдать им часть души. В Нью-Йорке посещал школьные спектакли, в Нью-Джерси присутствовал на занятиях верховой ездой, заменяя Джеки. Причем последнее не доставляло ему удовольствия. Он не любил лошадей. Постоянно жаловался, что от грязи и навоза у него портятся обувь и брюки».
Но детям трудно привыкнуть к отчиму, который годится им в дедушки. Кэролайн подсматривает за ним из-под длинных волос. А Джон-Джон хоть и позволил себя приручить, но не слишком охотно. Они не могут понять выбор матери, но принимают его безропотно. Ведь это их мама, которую они любят больше всего на свете. Джеки это видит, она благодарна детям за то, что они не осложняют ситуацию открытым противостоянием.
Джеки и Ари стараются продлить свое счастье, как только возможно. Оставшись наедине, они осознают, что принадлежат друг другу. Им не нужны слова, они просто держатся за руки и улыбаются.
И все бы хорошо, но… Им редко удается побыть вдвоем. «Онассис был бизнесмен международного масштаба, причем все дела и все счета своих многочисленных предприятий он держал в голове. Его офис был там, где он в данный момент находился, а вокруг него всегда крутилась дюжина помощников, которые обращались к нему на незнакомых Джеки языках, — вспоминает Стивен Бирмингем. — У Джона Кеннеди тоже был свой двор, но тогда Джеки все же была в состоянии понять, что происходит. А вот дела Онассиса представлялись ей — как и многим другим! — такими таинственными, что она сочла за лучшее не говорить с ним на эту тему. Некоторые из помощников Онассиса были ей симпатичны. Другие — совсем наоборот. Эти последние относились к ней как к назойливой втируше, которая все время становится между ними и шефом. Они не утруждали себя любезностью, едва здоровались, а если им был срочно нужен Онассис, бросались к нему и начинали тихо разговаривать с ним по-гречески. Джеки находила это крайне невежливым. Вдобавок Онассис, как ей казалось, ставил этих людей гораздо выше ее!»
Именно здесь кроется причина непонимания, возникшего между ними: Онассис воспринимает Джеки как маленькую девочку, обожающую драгоценности, роскошь и красоту, но не видит в ней мыслящего человека. Джеки — украшение его жизни, его одалиска, его личная знаменитость, обласканная им и полностью от него зависящая. Ему кажется, что он «владеет» ею и в физическом и в финансовом смысле, и сознание этой власти наполняет его гордостью. Он стал ее господином. Он сумел осуществить то, что не удалось ни одному из ее многочисленных воздыхателей-американцев, прекрасно воспитанных, из лучших семей. Джеки нужно, чтобы ее баловали, чтобы ею восхищались. Но это еще не всё: она хочет, чтобы ее уважали. Как было под конец ее жизни с Джоном. Ей хотелось бы стать доверенным лицом Онассиса, его тайной посланницей, союзницей, которая держится в тени. Она никогда не довольствовалась ролью красивой куклы. Но мир Онассиса — это мир мужчин. Там нет места женщине. «Будь красивой, трать деньги и молчи». Других желаний у женщины быть не может. Обидно сознавать, что на нее смотрят сверху вниз, и она старается не думать об этом. Но она Принцесса, и достаточно горошины, чтобы на ее теле появились синяки.
Вначале Джеки во всем идет ему навстречу. Живет его жизнью, жизнью полуночника, обожающего ночные клубы и вечно окруженного своими помощниками. Если она противится и хочет уйти, он грозит ей пальцем или сверлит ее мрачным взглядом. И она садится на место, с тревогой сознавая, какую власть дала ему над собой. Поговаривают даже, что он сумел укротить ее, превратил гордую королеву в послушного ребенка. Она делает все, что он хочет. Иногда она пытается взять реванш, подпускает ему шпильки. Так она напоминает о своем существовании. Прилюдно высмеивает его за неумение одеваться. «Поглядите на него, — говорит она. — У него, наверно, сотни четыре костюмов, но он всегда носит в Нью-Йорке один и тот же серый, в Париже — один и тот же синий, а в Лондоне — один и тот же коричневый». Ари делает вид, будто не слышит. А Джеки кажется, что она отыграла очко.
