Михаил Владимирович был женат на княжне Евдокии Юрьевне Одоевской. Их второй сын Василий, будущий Крымский, родился в Москве 1 июля 1722 года, и именно его ждала необычайная судьба героя.
Отец Василия до 1728 года служил губернатором Сибири, стал действительным тайным советником и членом Верховного тайного совета. В 1730 году императрица Анна Иоанновна разорвала кондиции, ограничивавший ее власть в России, и упразднила Верховный тайный совет. На род Долгоруковых навалилась опала. Михаил Владимирович, снятый со всех постов, до 1739 года находился в ссылке в своем далеком селе Бояринове под Костромой
За год до своей смерти Анна Иоанновна, оберегая своих фаворитов от возможного мятежа, отправила его на вечное заточение в Шлиссельбург и Соловецкий монастырь, и только дочь Петра Великого новая императрица Елизавета восстановила род Долгоруковых в прежних правах. Сам Василий Долгоруков получил следующий офицерский чин поручика только в 1741 году, вместе с возможностью по-настоящему служить своему Отечеству. В двадцать пять лет он стал полковником Тобольского пехотного полка, в тридцать три года генерал-майор, участник всех войн середины XVIII века – Крымских походов Миниха (1736–1737), Русско-шведской (1741–1743), Семилетней (1756–1763) и Русско-турецких войн.
Екатерина Великая писала об этом русском герое-полководце Рюрикова рода: «К незабвенной славе России завоевал он Крымский полуостров и отворил Российскому флоту путь в Черное море».
«МАНИФЕСТ о принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны по Российскую державу (переписан авторами вручную)
Божиею милостию Мы, Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская и прочая, и прочая, и прочая.
В прошедшую с Портой Оттоманскою войну, когда силы и победы оружия нашего давали Нам полное право оставить в пользу Нашу Крым, в руках Наших бывший, Мы сим и другими пространными завоеваниями жертвовали тогда возобновлению доброго согласия и дружбы с Портой Оттоманскою, преобразив на тот конец народы татарские в область вольную и независимую, чтоб удалить навсегда случаи и способы к распрям и остуде, происходившим часто между Россией и Портой в прежнем татар состоянии.
Не достигли Мы однако ж в пределах той части Империи Нашей тишины и безопасности, кои долженствовали быть плодами сего постановления. Татары, преклоняяся на чужие внушения, тотчас стали действовать, вопреки собственному благу, от Нас им дарованному. Избранный ими в таковой перемене бытия их самовластный хан был вытеснен из места и отчизны пришлецом, который готовился возвратить их под иго прежнего господства. Часть из них слепо к нему прилепилася, другая не была в силах противуборствовать.
В таковых обстоятельствах принуждены Мы были, для сохранения целостности здания, Нами воздвигнутого, одного из лучших Наших от войны приобретений, принять благонамеренных татар в Наше покровительство, доставить им свободу, избрать себе на место Сагиб-Гирея другого законного хана и установить его правление. Для сего нужно было привесть военные силы Наши в движение, отрядить из них в самое суровое время знатный корпус в Крым, содержать его там долго и, наконец, действовать противу мятежников силою оружия, от чего едва не возгорелася с Портою Оттоманскою новая война, как то у всех в свежей памяти.
Благодарение Всевышнему, миновала тогда сия гроза признанием со стороны Порты законного и самовластного хана в лице Шагин-Гирея. Произведение сего перелома обошлося Империи Нашей не дешево. Но Мы по крайней мере чаяли, что оное вознаградится будущею от соседства безопасностью. Время, да и короткое, воспрекословило однакож на деле сему предположению.
Поднявшийся в прошлом году новый мятеж, коего истинные началы от Нас не скрыты, принудил Нас опять к полному вооружению и к новому отряду войск Наших в Крым и на Кубанскую сторону, кои там доныне остаются. Ибо без них не могли бы существовать мир, тишина и устройство посреди татар, когда деятельное многих лет испытание всячески уже доказывает, что как прежнее их подчинение Порте было поводом к остуде и распрям между обеими державами, так и преобразование их в вольную область при неспособности их к внушению плодов таковой свободы, служит к всегдашним для нас беспокойствам, убыткам и утруждению войск Наших.
Свету известно, что, имев со стороны Нашей толь справедливые причины не один раз вводить войска Наши в татарскую область, доколе интересы Государства Нашего могли согласовать с надеждою лучшего, не присвояли Мы там себе начальства, ниже отмстили или наказали татар, действовавших неприятельски против воинства Нашего поборствовавшего по благонамеренным в утушение вредных волнований.
Но ныне, когда с одной стороны приемлем в уважение употребленные до сего времени на татар и для татар знатные издержки, простирающиеся по верному исчислению за двенадцать миллионов рублей, не включая тут потерю людей, которая выше всякой денежной оценки. С другой же стороны, когда известно Нам учинилось, что Порта Оттоманская начинает исправлять верховную власть на землях татарских, а именно: на острове Тамане, где чиновник ее, с войском прибывший, присланному к нему от Шагин-Гирея хана с вопрошением о причине его прибытия, публично голову отрубить велел и жителей тамошних объявил турецкими подданными. Поступок сей уничтожает прежние Наши взаимные обязательства о вольности и независимости татарских народов, удостоверяет Нас вяще, что предположение наше при заключении мира, сделав татар независимыми, не довлеет к тому, чтоб через сие исторгнуть все поводы к распрям, за татар произойти могущие, и поставляет Нас во все права, кои победами Нашими в последнюю войну приобретены были и существовали в полной мере до заключения мира.
Для того, по долгу подлежащего нам попечения о благе и величии отечества, стараясь пользу и безопасность его утвердить, как равно полагая средством навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между Империями Всероссийской и Оттоманскою заключенный, который мы навсегда сохранить искренне желаем, не меньше и на замену и удовлетворение убытков Наших решились Мы взять под державу Нашу полуостров Крымский, остров Таман и всю Кубанскую сторону.
Возвещая жителям тех мест силою сего Нашего Императорского манифеста таковую бытия их перемену, обещаем свято и непоколебимо за Себя и преемников Престола Нашего, содержать их наравне с природными Нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущества, харамы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно. И дозволять напоследок каждому из состояний все те правости и преимущества, каковыми таковое в России пользуется. Напротив чего от благодарности новых Наших подданных требуем и ожидаем Мы, что они в счастливом своем превращении из мятежа и неустройства в мир, тишину и порядок законный потщатся верностью, усердием и благонравием уподобятся древним Нашим подданным и заслуживать наравне с ними Монаршую Нашу милость и щедроту.
