В вину Лужкову члены кремлевской команды и примыкавшие к ней олигархи ставили отсутствие у него близких отношений с «семьей». В их понимании это было основным недостатком. Более того, он поспешил создать собственную олигархическую структуру — концерн «Система», быстро ставшую одним из наиболее серьезных соперниц финансовой империи Березовского. На должность главного консультанта по вопросам безопасности «Системы» был приглашен бывший председатель КГБ Крючков, сохранивший тесные связи со своим ведомством. Поэтому «семья» могла ожидать от него чего угодно.
Но наиболее опасным ей представлялся популизм Лужкова. Мэр ловко использовал националистические настроения и явно стремился представить себя подлинным защитником государственных интересов. Он регулярно посещал стоящие на рейде в Севастополе корабли российского Черноморского флота, вынужденного дислоцироваться у берегов отошедшего к Украине Крыма, и не отказывался от визитов в самые отдаленные российские регионы. Там он раздавал от имени столичных жителей богатые дары, создающие о нем самое благоприятное впечатление. По мере осложнения обстановки на Северном Кавказе и усиления угрозы сепаратизма в других частях Российской Федерации эта тактика начала приносить плоды. В конце концов в Кремле пришли к выводу, что Лужков преследует собственные политические цели и даже не считает нужным их скрывать. Тон его выступлений перед главами регионов в Совете Федерации становился все более агрессивным, однако он так и не добился избрания себя председателем Верхней палаты.
Политическое кредо Лужкова было предельно доступным: «Я — враг коррумпированного клана Ельцина. Видите, как процветает моя Москва. Вся Россия станет такой же, если вы изберете меня президентом». В Кремле сознавали, к чему может привести реализация требования Лужкова «пересмотреть итоги грабительской приватизации». Ельцинский клан хорошо знал, что кроется за этим призывом. В случае прихода к власти Лужкова близкие Кремлю олигархи немедленно утратят всякое влияние на экономическую и политическую жизнь страны. Московский мэр расставит на ключевых постах в системе исполнительной власти людей из своей команды и поддержавших его банкиров и промышленников. Одним словом, избрание Лужкова президентом означало бы конец благополучию «семьи». Поэтому ее члены занимались не только поиском в собственных рядах наиболее перспективного кандидата в президенты, но и решением еще одной, не менее важной стратегической задачи. Они твердо решили убрать Лужкова с политической арены и избавиться от необходимости доказывать законность своих финансовых империй.
Те, кто в марте 2000 года слышал, как Березовский в своем выступлении в Центральном офисе «Немецкого банка» в Берлине утверждал, что залогом процветания России является отказ ее властей от попыток выяснить, каким способом он приобрел свои капиталы, наверняка не согласились со столь сомнительным аргументом. Ведь легитимизация богатства, приобретенного незаконным путем и сосредоточенного теперь в руках узкого круга криминальной бюрократии лиц, в дальнейшем может стать почти непреодолимым препятствием на пути превращения России в правовое государство и развития правового сознания ее граждан.
Начальный ход был сделан под гром литавр. Лебедь, выбранный в качестве первой фигуры, немедленно попробовал выйти в короли. О том, что у него есть все шансы стать следующим президентом России, намекнул незадолго до первого тура не кто иной, как сам Ельцин. На одной из встреч с избирателями он прямо заявил, что его уже давно волнует проблема преемственности и что сменить его может только достойный и авторитетный человек. После короткой паузы он добавил: «Такой человек есть, и я его знаю. Лучше бы ему сейчас снять свою кандидатуру». Глава государства подчеркнул, что на следующих президентских выборах этому кандидату победа обеспечена, а позднее, отвечая на вопросы журналистов, подтвердил, что имел в виду именно Лебедя.
Ранее уже предпринимались попытки включить генерала в состав команды Ельцина. Тесно сотрудничавший с администрацией президента Алексей Головков создал в 1994 году журнал с характерным названием «Медведь» и поместил на обложку фотографию командующего 14-й армией. Его жесткое, словно вырубленное из камня лицо сразу же бросалось в глаза. «Только с такой внешностью можно стать в России президентом». Эти слова Головков произнес в расположенном на улице Герцена Центре либерально-консервативной политики. «Назови мне лучшего кандидата — и Россия пойдет за ним!» — улыбнулся Головков и лукаво посмотрел на руководителя Центра и своего близкого друга Аркадия Мурашова, год назад разработавшего предвыборную стратегию партии Гайдара. В 1996 году Головков организовал избирательную кампанию Лебедя. Благодаря ему генерал в первом туре занял третье место. Таким образом, кремлевские «кукловоды» выделили огромные средства не только на поддержку Ельцина, но и на «раскрутку» еще одного претендента на главный пост в стране с целью привлечь на его сторону ту часть населения, которую не устраивали ни действующий президент, ни коммунисты. Впрочем, эти же силы стояли за Жириновским и его Либерально-Демократической партией. Вошедшая в предвыборный штаб Лебедя[24] экспертно-аналитическая группа во главе с Головковым сформировала для генерала платформу, основанную на сочетании либеральных идей с «государственническим подходом» и требованием сохранить традиционные российские ценности. «Либеральный национализм» Лебедя выгодно отличался от крикливых ультранационалистических лозунгов горлопана Жириновского образца осени 1993 года, а демонстративная готовность бывшего «командарма 14» прибегнуть к самым жестким мерам для восстановления «законности и порядка» не могла не вызвать широкий общественный резонанс.
Представители финансово-промышленных кругов, делая ставку на Лебедя, руководствовались, в первую очередь, тактическими соображениями. Они исходили из того, что при возникновении социальных катаклизмов Лебедь ни в коем случае не должен был примкнуть к враждебному «кремлевским властителям» лагерю. Боевой, прошедший «горячие точки» и наделенный харизмой генерал, привыкший любым способом добиваться намеченной цели и к тому же популярный в народе, мог сравнительно легко прекратить массовые волнения и, если потребуется, применить силу без особого ущерба для своей репутации. Но этот «кристально честный человек» ни при каких обстоятельствах не должен был вмешиваться в дела тех, кто его выдвинул.
