Любимов, которого Хелмич считал своим другом, рассказал о нем следующее. До семнадцати лет Джозеф воспитывался и жил в семье отца, выходца из Восточной Пруссии, который перебрался в США после Первой мировой войны. После развода родителей мальчик остался с отцом. Мачеха относилась к нему равнодушно, отец на воспитание и учебу сына внимания не обращал, был с ним по-солдатски суров. Все его пожелания и приказания были для Джо законом.
Иногда в духе американского бизнесмена отец поучал сына: «Украсть миллион в США все равно что украсть доллар— наказание одинаковое». Друзей Джо не имел. Окончив среднюю школу, он подписал десятилетний контракт на службу в армии США, надеясь получить специальность, увидеть мир, а потом открыть свое дело. Он стал классным радистом, благодаря чему продвинулся по службе— получил младшее офицерское звание и был назначен начальником смены Центрального узла связи вооруженных сил США в Камп де Лож.
Начальство ему доверяло. Мир он действительно увидел: служил в Корее, Японии, Таиланде, ФРГ и Франции.
Женился. Детей не имел. К сожалению, денег не накопил. А это означало только одно — открывать свое дело было не на что.
Жена, урожденная американка, происходила из небогатой, но консервативно-реакционной семьи, живущей традициями штата Джорджия. В ней причудливо сочетались алчность и американский, бездушный патриотизм. Хелмич не раз говорил Клоду, что она, не задумываясь о последствиях, донесет на мужа в ФБР, если узнает, что он связан с русскими. Вместе с тем, она легко поверила, что Джозефу повезло с французским брокером, который удачно играет на бирже. Впрочем, и это было вполне объяснимо. До того как появился «брокер», она «грызла» мужа за недостаток денег.
Видимо, именно это причудливое сочетание факторов (крах финансовых иллюзий, бесконечное недовольство жены, с детства, запавшие в душу слова отца об украденном миллионе) привело Хелмича к твердому решению выгодно продать секреты, которыми он владел. И, накопив денег, уволившись со службы, возвратиться в США. Повлияло на его решение и то, что после чтения шифрпереписки Джо усомнился в правильности и справедливости действий руководства Вооруженных сил США в кризисных ситуациях.
И вот тогда он оказался на пороге советского диппредста-вительства.
Телеграмма о посещении военнослужащим США советского посольства была отправлена в Москву. Из нее было ясно, что «доброжелатель» предлагает техническую документацию по шифровальной машине Вооруженных сил США и просит за это весьма солидную сумму долларов. Никаких других условий сделки указано не было.
Центр отреагировал незамедлительно. Он отметил, что место службы американца и его профессия представляют несомненный интерес для разведки. В заключение Центр рекомендовал резиденту возложить дальнейшую работу с Джозефом Хелмичем на оперативного офицера Любимова.
Вот как охарактеризовал тогда Виктора Андреевича его резидент во Франции генерал-майор Чередеев:
«Любимов Виктор Андреевич. Капитан 3-го ранга. С октября 1961 года находится в длительной зарубежной командировке в качестве оперативного работника парижской рези-дентуры.
В командировке находится вторично. С 1953 по 1957 годы работал в качестве оперативного работника Вашингтонской резидентуры в США. С поставленными задачами успешно справлялся.
Свободно владеет английским языком и хорошо изучил французский язык.
Обстановку знает хорошо и правильно ориентируется при выполнении заданий.
Организовывать встречи умеет. Проводит их методически правильно. Умеет квалифицированно анализировать поведение собеседника на встрече. В общении тактичен, умеет расположить к себе собеседника.
На практической работе показал себя хорошо подготовленным и вполне зрелым оперативным работником».
Центр подробно разъяснил, как следует проводить работу с американцем, чтобы раскрыть его личность, определить и оценить информационные возможности и рассмотреть вероятность «подставы» со стороны контрразведки.
В обусловленное время Хелмич на встречу не пришел. И все же через пять дней она состоялась. «Доброжелатель» держался естественно, но явно не был готов к конкретным и твердым условиям с нашей стороны и серьезных документов не принес. Более того, он сказал, что потерял свое удостоверение личности. Передал лишь несколько открытых служебных публикаций, подтверждавших его принадлежность к подразделениям спецсвязи вооруженных сил США. Хелмич убеждал Виктора Андреевича, что система шифрования, документацию по которой он предлагает, используется для радио, радиорелейной и кабельной связи всеми тремя видами вооруженных сил США, а также учреждениями НАТО.
Любимов, не перебивая, внимательно выслушал Хелмича. По ходу беседы уточнил, к каким материалам он имеет доступ, выяснил возможность выноса или копирования документов на месте, перспективы службы Джозефа и вероятность дальнейшего сотрудничества. В заключение он кратко и четко сказал Хелмичу: «Мы принимаем ваше предложение о сделке, но на наших условиях. Материалы теряют свою ценность, если не будет возможности раскрыть действующий шифр и читать сообщения». При этом добавил, что оплата будет происходить только после оценки материалов нашими специалистами. Американец принял условия. С ним были оговорены даты, места и время проведения последующих встреч для приема-передачи документов.
В следующий раз в условленное время Любимов не встретился с американцем в городе, а лишь контролировал его выход к месту оперативного контакта, поведение и обстановку в районе встречи. Джозеф был спокоен, нервозности не проявлял, каких-либо подозрительных или настораживающих моментов на месте встречи не обнаружено. Только после этого в резидентуре приняли решение: получить документы от американца в городе, когда он выйдет на встречу по запасному варианту.
Встреча с «доброжелателем» — всегда хождение по минному полю. И первая опасность в том, что «доброжелатель» этот может оказаться элементарной подсадной уткой контрразведки. Взял документ, а тебя тут же под белы ручки. А поскольку Любимов был еще и «крышевиком», то есть не имел диппаспорта, а вместе с ним и дипиммунитета, то дальше прямой путь в тюрьму. За шпионаж.
Об этом ему и напомнил резидент — генерал Иван Чередеев.
В тот вечер долго они сидели в кабинете Ивана Николаевича, взвешивали, просчитывали, судили-рядили. Сложность была еще в том, что накануне из Москвы пришла телеграмма: на очередную встречу с Хелмичем-Гектором не выходить. Но что значит не выходить — потерять источник, возможно, в будущем ценного агента. А нарушить приказ Центра? Это грозило бо-о-ольшими неприятностями.
