На обратном пути, у Туапсе, встретили немецкую летающую лодку "Дорнье-24". Валив решил с ходу атаковать ее. Эскадрилья перестроилась, стрелки открыли огонь из всех стволов. Трассы наших ШКАСов буквально хлестали по черной махине, но "дорнье" медленно отвернула и ушла в сторону моря. Встреча не была неожиданностью. В полку много слышали о появлении этой новинки, мы имели указание уничтожать До-24 всеми имевшимися у нас средствами.
На Черном море эти трехмоторные двухкилевые гидросамолеты появились в августе 1942 года. Они стали активно действовать на всем протяжении наших коммуникаций от Поти до Новороссийска, выслеживая подводные лодки, корабли и ударные группы авиации. Мощно вооруженные, с надежной броневой защитой, немецкие летающие лодки стали опасными соперниками наших морских разведчиков типа МБР-2, превосходили их по своим летно-тактическим данным. В первые же дни несколько МБР-2 были сбиты ими. Взаимодействуя с итальянскими торпедными катерами, До-24 создали напряженную обстановку на наших коммуникациях. Командованием ВВС ЧФ были приняты экстренные меры для борьбы с летающими лодками и торпедными катерами противника. На аэродромах вдоль всего побережья Кавказа в постоянной готовности к вылету находились группы наших Пе-3, Ил-2 и истребителей.
Итак, первая наша встреча с "дорнье" к успеху не привела. Что ж, будем надеяться на следующую.
Проявив фотоснимки, узнали результаты удара. Эскадрилья Стародуба уничтожила двенадцать автомашин противника, наша - пятнадцать. Командир полка объявил всем участникам вылета благодарность.
Однако стрелки все не могли успокоиться после встречи с "дорнье".
- Эх, если бы нам вместо ШКАСа пушчонку какую-нибудь захудалую поставили! - сокрушался Никифоров.
- Послушай, а если влупить этой каракатице в баки? - предположил Лубинец.
- А ты знаешь, где они расположены?
- Не расстраивайтесь, друзья, - подошел майор Пересада. - В ближайшее время на нашу машину поставят крупнокалиберный пулемет Березина.
- Вот это здорово! Это же и в самом деле почти пушка!
Капитан Балин тут же дал указание срочно выучить материальную часть нового пулемета, при первой возможности пострелять из него на земле.
- Вот если бы еще и "эрэсы" поставить... - мечтательно проговорил комэск.
- Да, это была бы сила! - подхватил Пересада. - Наверно, думают и об этом. На всякий случай доложим твое предложение в бригаде. Летающие "катюши"! Да мы бы тогда из их "дорнье" лепешку сделали! И из катеров...
На следующее утро узнали, что 4 сентября на рассвете немцы вышли к северо-западным окраинам Новороссийска. Был получен приказ: уничтожить войска противника в Гайдуке и Владимировне. На Гайдук идет первая эскадрилья, на Владимировну - вторая.
Обе группы взлетели, взяли курс на северо-восток. Погода ясная, видимость отличная. Стрелки начеку, бортовое оружие снято с предохранителей.
Соединившись с группой истребителей, обходим Новороссийск справа. Белый город проглядывается сквозь мглу, окраины и вовсе заволакивает густой дым...
Владимировна встречает нас сильным заградительным огнем, но она - не наша цель. Балин маневрирует, проходит дальше. Вот и Гайдук.
- Два "сто десятых" заходят в атаку! - взволнованный голос Лубинца.
Дробно застучали пулеметы, красные нити протянулись к истребителям врага. Оттуда сноп строчек хлестнул по нам.
Маневрировать поздно - боевой курс. Каждая секунда кажется вечностью. Наши истребители завязали бой, в небе стало тесно. Сколько их, "мессеров"? Трассы хлещут со всех сторон, куда ни взгляни - огонь. Руки изо всех сил сжимают штурвал, за ними приходится следить, как за чужими, чтобы против воли не отвернули от опасности, не бросили самолет в сторону, вниз. За хвостом самолета комэска пронеслась очередь, следующая полоснула по левому крылу, нашей машины. От мысли, что снаряд может угодить в бомбы, холодеет в груди. Тогда от нас останется один дым. Скорей бы бросал черт Димыч! Никитин то и дело вытирает рукой пот, целится. Над нами черной тенью проносится "мессер", и в этот момент чувствую, что бомбы оторвались от машины...
Истребители прикрытия прочно связали "мессеры" боем, дают нам возможность уйти. Над морей даже дышать становится легче.
- Правда, Дима, жарковато было над Гайдуком?
- А тут на Кавказе всегда жарко.
Ишь ты, как будто бы я не видел, как он парился в своей кабине! Штурман угадывает мои мысли, не скрываясь стаскивает шлемофон, отирает лицо.
- Конечно, в это время года могло быть попрохладней...
Атака была настолько внезапной, что штурманы не успели открыть огонь. Вереницы светлячков потянулись к нашим машинам. Боевой разворот, и снова атака. Но на этот раз мы встретили их плотным огнем. Балин повел группу с набором высоты, чтобы увеличить носовым пулеметам сектор обстрела. Три раза Ме-109 заходили на нас, и каждый раз дружный, организованный огонь стрелков и штурманов вынуждал их отойти ни с чем. Затем подоспели наши истребители, связали их боем и обеспечили нам выход из опасного района.
Дома нас ждало задание: повторить налет на тот же район, после чего прибыть на новое место базирования - на более отдаленный аэродром, в пятнадцати километрах восточнее Сухуми. На наш прежний аэродром на мысе перелетит 40-й авиаполк, поскольку у Пе-2 и СБ меньший радиус действия, чем у наших ДБ-3ф.
Штурман полка капитан Тимохин указал на карте варианты захода на новый аэродром, сообщил прогноз погоды на вторую половину дня, опознавательные сигналы. Самолеты тщательно проверили, дозаправили горючим, снабдили боеприпасами. Моторы взревели, и аэродром опустел.
На первом же развороте Балин собрал группу в строй. Незаурядное мастерство нашего комэска восхищало каждого, кто хотя бы раз вылетал вместе с ним на задание. Мне-то оно было известно еще с довоенного времени, когда мы вместе служили в 4-м минно-торпедном авиационном полку на Тихоокеанском флоте.
На траверзе Геленджика соединились с группой истребителей прикрытия. Обойдя окутанный дымом Новороссийск, легли на боевой курс и сразу же попали в зону зенитно-артиллерийского огня. Огненная паутина перекрыла небо. Хлопья черной ваты вспухали справа, слева, впереди. Но группа строго выдерживала строй, отбомбилась прицельно.
Вглядываемся в землю: взрывы, столбы густо-черного дыма. Метров на пятьсот ниже нас висит "рама" - фашистский разведчик ФВ-189, - корректирует огонь своей артиллерии.
- Эх, паши "ястребки" задержались, - жалеет Никифоров. И тут же: Командир, прямо по курсу четыре "мессера"!
Первым, кого мы увидели на новом аэродроме, был наш техник Иван Варварычев.
- Ты как тут очутился?
- По щучьему велению, командир. На транспортном самолете.
