свой талант на службу реакции, мракобесию, человеконенавистничеству. Только шагая в ногу с прогрессивными устремлениями эпохи, можно достигнуть вершин искусства и быть современным в своем творчестве. И наоборот: если художник проповедует отживающие буржуазные философские и эстетические концепции, он обречен, его произведения, несмотря ни на какие «модернистские» ухищрения, окажутся за бортом. Я не против каких-либо поисков новых выразительных средств в музыке. Я против тех формальных изысков, которыми прикрывается бедность мысли, зачеркивается мелодичность. Немало западных композиторов попали в оковы музыкальных стандартов, культивирующих в людях тоску, безысходность, пессимизм.
Например, Моцарт и Бетховен сегодня очень популярны. В основе их произведений – непреходящие, вечные, общечеловеческие идеи добра, любви, благородства, мужества. Их музыка – гимн Человеку, его силе, красоте. И, естественно, это всегда находило и будет находить отклик в сердцах людей. «Взрыв» их популярности, по-моему, объясняется еще и тем, что в своем философском осмыслении жизни, получившем глубочайшее отражение в их произведениях, они намного опередили своих современников. Я считаю, что их творчество в большей мере адресовано нам, сегодняшнему человечеству. В своем культурном развитии народы шагнули далеко вперед по сравнению с той эпохой, когда творили эти величайшие гении. Закономерен поэтому наш более углубленный интерес к их творчеству и, соответственно, более глубокое его понимание.
Подлинное искусство, как известно, не терпит эпигонства, подражательства. Художник должен стремиться сказать свое слово о времени, о жизни. Заблуждаются те молодые композиторы, которые в погоне за модой бездумно заимствуют «модерновые» формальные приемы. Свои идеи нельзя втиснуть в чужую форму. Это будет… пиджак с чужого плеча, давно ношенный кем-то другим. Можно ли в таком наряде выглядеть современным? Едва ли. Итак, самобытность и еще раз самобытность! Чем, к примеру, помимо всего прочего, дорога нам музыка Прокофьева? Своей неповторимостью. Ее не спутаешь ни с какой другой. Прокофьева давно нет в живых. Но он современен. Потому что сумел своими средствами отразить в музыке свою эпоху.
Если говорить о современности песенного жанра, то следует отметить, что песни – оперативный отклик на события нашей быстротекущей жизни. Неизмеримо возрос поток информации, требующей немедленной эмоциональной реакции. Я, например, пишу песни как отклик на взволновавшую меня информацию. Это, если можно так сказать, прямой репортаж о моих жизненных впечатлениях. Сейчас этих впечатлений стало гораздо больше. И поскольку события самые разные, то и песенное отображение их должно быть разным, соответствующим явлению. Отсюда – стилевое, жанровое и прочее разнообразие, непрерывная, идущая бок о бок с жизнью ритмическая, мелодическая смысловая трансформация песни. Так что «песенный калейдоскоп» меня не пугает. Пройдет время, и какие-то песни, написанные в семидесятых годах, будут петься и в восьмидесятых. Останутся лучшие произведения, которые, подобно «Катюше», войдут в золотой фонд и всегда будут волновать человека.
Количественно и качественно наш исполнительский корпус окреп. На эстраде известны имена десятков певцов. У каждого свой вкус, свой артистический почерк, своя манера пения. Они требуют разнообразия репертуара. Нельзя предложить, скажем, Ольге Воронец петь все, что поет Муслим Магомаев, и наоборот. Наш песенный арсенал должен быть настолько богатым, чтобы каждый исполнитель мог находить в нем материал для себя. Есть разные песни гражданского звучания, лирические, шуточные, драматические. Все они нужны. А уж какие кому писать и кому какие исполнять – это зависит от вкусов, творческих замыслов того или иного автора и исполнителя.
Каждый слушатель воспринимает музыку по-своему, имеет свою ассоциативную «подкладку». В моей практике нередко бывало так: музыковеды разбирают какое-либо мое крупное произведение и находят в нем нечто совершенно для меня неожиданное, о чем я и не думал, когда писал… Главенствующим в музыке всегда остается настроение. Оно-то и рождает мысль. Но нельзя требовать, чтобы мысли человека, слушающего музыку, были совершенно идентичны тем, которые владели автором, создавшим ее. Главное, чтобы не было принципиального «разночтения»… Тогда композитор может считать, что он написал хорошее произведение. Классический пример тому – Шестая симфония Чайковского. Ее тема – борьба добра и зла – может вызвать у разных слушателей совершенно несхожие конкретные ассоциации. Но все непременно сойдутся на одном: это победа добра над злом. Именно в этом и заключено ее объективное содержание. Я бы назвал это эффектом бесспорности авторского настроения. Мне, например, как я думаю, удалось наиболее полно достичь его в «Героической балладе» для фортепиано. Она была написана вскоре после войны. В основу ее легло отстоявшееся, выношенное ощущение периода военных лет: радость победы, скорбь о погибших. Это произведение не могло родиться в другое время, оно было овеяно дыханием недавних великих событий. Думаю, что и у сегодняшнего слушателя баллада вызовет те же ассоциации.
Сегодня, во время экономических изменений в стране, начинает меняться и культура. Композиторы, как никто другой ощущают эти перемены влияющие на их творчество. Владимир Маяковский считал себя «революцией мобилизованным и призванным». Он дал нам яркий пример гражданского служения художника своему народу, своей стране. Мы знаем, как властно вторгалось время революции, время строительства социализма в его творчество. Во весь голос говорить о времени и о себе – вот к чему должен стремиться советский художник постоянно. Нам, композиторам, дано в полном смысле слова воспеть великие свершения нашего современника, вселить в него бодрость, тот заряд «солнечной энергии», который помогает человеку обретать духовную силу. Я не мыслю себе работы без постоянного, активного отклика на важнейшие явления в нашей жизни – в экономике, культуре, политике. Вот сейчас в Сибири сооружается магистраль века – БАМ. Уже появились песни о ее строителях. Появятся симфонии. Я тоже хочу написать музыку, посвященную бамовцам. Но только после того, как сам побываю на стройке. У меня есть песня «Самотлор». Наверное, я бы не смог написать ее, если бы меня не вдохновили стихи Роберта Рождественского. Он был на Тюменщине, сам своими глазами видел героический труд людей, осваивающих богатства недр Западной Сибири. Его рассказ был живым, воодушевляющим. Вообще, всякое явление жизни получает свое настоящее отображение в творчестве только тогда, когда сильно влияет на художника, когда он чувствует потребность сказать об этом.
Музыка сильно влияет на общество – это процесс взаимного взаимообогащения. Жизнь подсказывает художнику идеи – он воплощает их в своем творчестве и отдает народу. Народ – художник – народ. Для меня это самая прекрасная из всех формул. В ней выражено главное: суть творчества, его цель – воздействовать на сердца и умы людей, учить чувствовать, понимать красоту, воспитывать. Важна также и смелость. А это – уметь сказать в искусств свое слово. Конечно, «изобрести велосипед» – не новаторство. Но и сломать его – не
