В этот момент в дверь постучал Асад, и Карим поспешил из номера — они с братом шли на деловую встречу.
Наконец я осталась одна. Я позвонила Либби и попросила ее прийти ко мне и приготовить ванну. После длительного перелета мне нужно было привести себя в порядок. Нежась в ванне, я решила, что пойду в торговый центр «Бергдорф Гудман», любимый многими женщинами семейства Аль Саудов.
Одевшись, я встретилась с остальными нашими дамами в номере Сары. После долгих обсуждений было решено, что Сара и Маиса поедут со мной в «Бергдорф Гудман». Либби, Бетти и Афаф стояли молча, ожидая наших указаний. Обычно, отправляясь по магазинам, мы брали с собой прислугу, но в этот день мы были так растроганы рассказом Афаф, что решили с Сарой сделать им сюрприз: выдать им денежную премию и объявить, что у них выходной день. Все три благодарно заулыбались и отправились по магазинам Пятой авеню.
Невестка Худа не захотела идти с нами. Для нее магазины не представляли такого интереса. Вместо шопинга, как объявила нам Худа, она останется в номере и будет наслаждаться вкусной едой и хорошими напитками. Она уже заказала три большие банки черной белужьей икры и теперь предвкушала, как она проведет день, услаждая себя икрой, шампанским и американскими мыльными операми по телевизору.
Я с изумлением посмотрела на Худу. Как может женщина предпочесть просидеть взаперти в номере гостиницы, объедаясь, тому, чтобы пройтись по нью-йоркским магазинам. Мы, саудовские женщины, большую часть нашей жизни ведем очень закрытый образ жизни, поэтому, когда предоставляется такая возможность, как эта, мы стараемся ее не упускать.
Я пожала плечами, но не стала уговаривать Худу пойти с нами. Она не входила в число наших любимых родственниц, и мы не очень-то были близки. Я не могла понять ее безумного пристрастия к еде, и каждый разговор с ней выглядел одинаково: ты вынужден слушать описание какого-нибудь особого блюда, которое она либо приготовила, либо съела. Один ее рассказ, который часто повторяют в нашей семье с неизменным удивлением, заключается в том, что Худа с мужем часто летают во Францию только ради того, чтобы съесть там какое-либо особенное блюдо.
Только у Сары хватает терпения выносить ее бесконечные описания деликатесных блюд. Поэтому Худа привязалась к Саре, и моя мягкосердечная сестра никак не может от нее отделаться. В общем, я была рада, что Худа с нами не идет.
Дорога до «Бергдорф Гудман» заняла у нас всего несколько минут, но для меня это были очень радостные минуты — я никогда не устаю от свободы, которую многие женщины на Западе воспринимают как само собой разумеющееся. В дневное время, в облегающем пиджаке от Армани и юбке я шла по городской улице, заполненной мужчинами. Здесь женщины могут не бояться внезапного появления мутавва с дубинками, готовых избить любую женщину, считающуюся безнравственной лишь за то, что так провокационно одевается.
Мне было страшно весело, и на это у меня были основания. Мне всегда хотелось иметь такие же длинные ноги, как у моих сестер, но, увы, Господь не одарил меня таковыми. Однако мои ноги, хотя и не слишком длинные, были красивой формы. И сейчас я прекрасно знала, что мои синие туфли на высоких каблуках в самом выгодном свете демонстрировали мои ноги. Легкий ветерок развевал мои длинные вьющиеся волосы, которые я специально распустила, болтая с Сарой и Маисой. Я была взволнована и счастлива, что вольна показать свое лицо, демонстрировать свою красивую одежду и идти по улицам большого города — и все это без постоянного мужского сопровождения.
Я думаю, западные женщины даже не понимают, насколько они счастливые. Эта мысль вновь напомнила мне об Афаф. Я полагала, что она, наверное, наслаждается этой свободой даже больше, чем я.
Я посмотрела на Маису и улыбнулась. Она не очень следила за своей внешностью. Однако дорогой черный костюм скрывал многие изъяны. Сара была одета скромнее, чем Маиса или я: на ней было простое шелковое платье кремового цвета закрытое по горло и с длинными рукавами, но, как всегда, она выглядела потрясающе.
Мне было приятно ощущать себя женственной и красивой, особенно после того, как я заметила, что несколько мужчин смотрели нам вслед, когда мы шли по улице. Сначала их привлек мой яркий наряд, а потом я видела, что их взгляды надолго задержались на Саре, которая, конечно, совершенно не замечала, что на нас с восхищением смотрели много глаз.
Войдя в магазин, я повела себя как обычно при виде ослепительной коллекции одежды: я покупала все, что понравилось. Очень скоро я отложила себе пятнадцать дорогих вечерних платьев для выхода на приемы и свадьбы. Поскольку женщины семьи Аль Саудов соревнуются, демонстрируя свои наряды, я выбрала последний писк моды и самые оригинальные по стилю. Я даже не удосужилась примерить их. У меня привычка накупить много-много одежды, а потом раздавать то, что мне не подходит или что мне не очень потом нравится.
Но я не была уж совсем эгоисткой и купила немало замечательных подарков детям и Кариму.
Как только я объявила продавщице, что возьму еще и дюжину шелковых блуз в одном стиле и одного цвета, она быстро поняла, что мы были членами королевской семьи Саудовской Аравии, и позвала менеджера магазина. И теперь наше изучение огромной коллекции дизайнерской одежды центра «Бергдорф Гудман» происходило под руководством менеджера.
Вскоре были вызваны более десяти сотрудников магазина, с тем чтобы помочь нам отнести наши тяжелые фирменные пакеты с покупками. По выражению лиц проходящих мимо мы поняли, что наш увлекательный поход в центр «Бергдорф Гудман» удался на славу.
Хотя покупки Сары и Маисы, взятые вместе, поместились всего в пяти пакетах, я попросила для своих покупок тридцать пакетов. Я была уверена, что Кариму придется пополнять мою карточку, и была страшно удивлена, когда менеджер за все мои покупки назвал сумму всего в 388 000 долларов.
Сара совсем не удивилась, когда я рассказала ей о подарке Карима, — большинство членов королевской семьи сказочно богаты, и в магазинах мы покупаем все, что хотим. Но наши покупки — сущая ерунда по сравнению со стоимостью нашей недвижимости и выгодой от сделок, которые наши мужья совершали в то время, которое мы провели в торговом центре.
Маиса родилась в палестинской семье среднего достатка, поэтому она неодобрительно отнеслась к моему мотовству. Я случайно услышала, как она пробормотала: «Приумножая свое богатство, приумножаешь свои проблемы». Маиса смотрела на меня и грустно качала головой:
— Одари меня Аллах еще сотней лет жизни, я никогда не привыкну так сорить деньгами, как это делает ваша семья. И в самом деле, Султана, неужели тебе не надоело покупать все эти бесчисленные платья и роскошные драгоценности?
