Он действительно хотел избежать конфликта, чтобы предотвратить развал Югославии! В душе он был на редкость порядочным человеком. У него на первом месте были общие, народные интересы, а уже потом личные. Я уверен, что ни в Книне, црт в Республике Сербской он не собирался делать карьеру и не для того он туда приехал».
Мы должны открыть врата победе!
Из одного фронтового Рабочего дневника 1991 г.
П.Ч. боевой майор, позже полковник АСиЧ,[44] геодезист, до войны преподавал топографию в Военной академии. Родился в Пожеге (в Сербии). Когда для сербского народа настали тяжелые времена, по собственному желанию был направлен в Книн в сентябре 1991 г. Начиналась война.
У него осталась бесценная записная книжка, на обложке которой дописано: «ВОЙНА 91/92».
Он не хочет, чтобы его имя упоминалось, но хочет, чтобы стала известна правда о Ратко Младиче, которого он искренне уважает. Поэтому наши разговоры о генерале длились часами.
«В Книне я вскоре попал в подчинение Ратко Младича — сначала полковника, а вскоре и генерала». В дневнике под датой 31 декабря 1991 г. имеется запись: «Новый командующий генерал-майор Ратко Младич». (Днём ранее он записал: «Появление беспилотных летательных аппаратов!»)
7 января пишет: «Я веду протокол командующего». Отсюда и военный дневник.
Как почти каждый солдат, по собственному желанию участвовавший в войне под командованием Ратко Младича, он о Генерале говорит только с восхищением.
Ратко Младич мог не только удивить своих ближайших соратников, но и привести в замешательство и заставить подчиниться закоренелых врагов, а колеблющихся умел подвести к желаемому решению.
Неудивительно, что своим офицерам Младич то в шутку, то с серьёзным укором говорил: «Они, чужие, лучше меня слушаются, чем вы, мои!»
При желании мог полушутливо закончить обсуждение заявлением: «Когда я стану одним сапогом в Любляне, а другим — в Триесте, Европа вздрогнет!»
Ему нельзя было возражать, но он не был мстительным, если попадал в ситуацию, в которой даже капитан мог послать его к чёрту. Мой собеседник помнит множество примеров, но один — особенно яркий, когда генерал Младич появился в самый разгар в центре сложной и рискованной операции, которой руководил капитан Печанац. Появился неожиданно и в самый неподходящий момент налетел на самого Печанаца, в изумлении заоравшего: «А ты-то здесь откуда! Какого… ты здесь делаешь?!» Младич мгновенно оценил ситуацию и со смехом удалился.
Он был близок только с теми, кто был храбрыми и преданными воинами. А прежде всего — честными! Они его любили, но и соблюдали дистанцию. Даже на редкость своевольный генерал Лисица всегда внимательно относился к замечаниям и распоряжениям Младича. По отношению к нему генерал проявлял особое терпение, и все недоразумения обычно завершались тем, что Младич ему говорил: «Сними ты, Лия, эту усташескую форму! Убьют же тебя наши!» А Лисица любил камуфляжную военную форму и с удовольствием в ней щеголял!
Младич, вообще-то говоря, был весьма чувствителен к разнобою в военной форме и знаках различия. Особенно остро реагировал на кокарды четников и окладистые бороды, которые кое-кто из бойцов носил во время войны. Мог быть из-за этого крайне строгим, но умел во время игры в шахматы с генералом Джуичем (отнюдь не родственником четнического священника Джуича), командовавшим отрядами Территориальной обороны, найти решение, как изменить внешний вид его бойцов. Как бы между прочим пообщался с бойцами, которые вертелись возле, и смог убедить их на следующий день построиться, снять кокарды, побриться, переодеться и стать, наконец, настоящим боевым подразделением!
Ратко Младича помнят и уважают за его дар оратора и умение убеждать. Как-то целое подразделение ЮНА, родом из Смедерево (Сербия), решило вернуться домой с Книнского фронта. Генерал Младич собрал их всех в Северном лагере и произнёс им такую речь, что они слушали, сгорая от стыда и не поднимая глаз, а когда в конце он их спросил: «Кто хочет вернуться домой? Выйти из строя!» Не вышел никто. А генерал заслужил аплодисменты!
Во время войны и хорваты, жители Книнской Краины, были ему благодарны. Зайдёт, бывало, в деревню, занятую хорватской армией, разговорится с крестьянами, спросит, как они живут. А потом обнимет какую-нибудь старушку и по-сыновьи скажет: «Если кто тебя обижает, говори, не стесняйся!» Всё делал искренне, желая защитить. Люди это понимали и любили его.
Были у Ратко Младича и свои рискованные затеи, от которых он, естественно, отказывался после споров с ближайшими соратниками. Одна такая идея возникла, когда он узнал, что на каком-то холме стоит несколько танков ЮНА, вывезенных усташами после падения Беловара. Младич решил, что его офицеры должны захватить танки и что сам он будет руководить операцией. Расписал настоящий сценарий, как это сделать. Танки были далеко, километрах в двадцати. Но сложность заключалась в том, что никто из присутствующих не умел водить танки, и Младичу пришлось — ругаясь и скрепя сердце — отказаться от этой затеи. Потом все вместе посмеивались над тем сценарием.
Он любил своих храбрых солдат и офицеров и не делал между ними различия: главное, чтобы были честными и мужественными! Если давал кому-то из них задание что-то сделать до утра, то и сам не мог уснуть. Обычно вставал, интересовался, почему тот не спит (хотя знал, почему), не проголодался ли, приносил еды, садился рядом и разговаривал, как с самым близким родственником. Но если встречался человек высокомерный, небрежный в делах или, не дай Бог, не заботящийся об армейском имуществе, или кто-то попадался на воровстве, или даже когда просто не действовал строго по Уставу, — он был немилосердным.
Однажды ночью в Книне Младич рассказал своему офицеру, как в Македонии, где служил полковником, он посетил казарму и дежурный офицер доложил ему, что на следующее утро армия отправляется на экскурсию в Охрид и какая там будет программа. Всё, конечно, было по Уставу, но развязность дежурного нервировала Младича. Наконец, Младич спросил, как они будут питаться. И когда тот ответил, что возьмёт «ланч-пакеты», Младич, наконец, нашёл, за что зацепиться и взорвался: «Какие ещё ланч-пакеты! Нет такого в армии! А раз ты этого не знаешь — марш на тот холм! Даю тебе 15 минут, чтоб на него взобраться! Немедленно! Пошёл!» Несчастный дежурный офицер, наверное, на всю жизнь запомнил, что в армии ланч-пакет называется «дневным пайком»!
Самой большой проблемой, с которой Младич столкнулся в Книнской Крайне, особенно когда был назначен командующим, была мобилизация бойцов в ЮНА. Он объезжал деревни, призывал народ организованно с оружием защищать свои дома от нападений армии Туджмана, а не куражиться по кабакам и не ограничиваться болтовней и агитацией… Он был особенно зол на владельцев кафе — самых смелых на словах, но всегда отсутствующих на поле боя.
