Я всегда старался являться на любую встречу вовремя — мне не нравится заставлять других ждать меня, да и сам я не люблю дожидаться. Я всегда относился к времени как к очень дорогой вещи; мне, казалось, никогда не хватало времени на все, что я считал необходимым сделать за сегодняшний день. Я стараюсь не забывать дзэнское изречение: «Жизнь разворачивается на огромном полотне под названием Время, и, когда это полотно заканчивается, она уходит навсегда».
Подобно многим американцам, я пришел к Дзэн благодаря боевым искусствам. На самом деле, восточные боевые искусства начали проникать в американскую действительность только после Второй мировой войны. Сражаясь на фронтах Тихого океана, наши солдаты столкнулись с этими стилями единоборств, большинство из которых не было известно американцам ранее, а коренные американцы узнали о боевых искусствах, сидя в кинотеатрах.
Во множестве американских фильмов о войне в Тихом океане, снятых во время военных действий и в начале пятидесятых годов, обязательно существует эпизод — действие происходит либо в тренировочном лагере, либо на борту транспортного судна, приближающегося к берегам вражеского острова, — когда морские пехотинцы или солдаты проходят инструктаж о японском стиле ведения войны. При этом говорится, что японцы сражаются не так, как американцы, — или не так, как доблестные воины вообще, — и используют коварные и запрещенные приемы. Они прячутся на верхушках пальмовых деревьев, зарываются в землю, а потом выскакивают из своего укрытия, чтобы предательски выстрелить в спину противника; они не вступают в честную рукопашную — вместо того чтобы использовать прямые удары кулаком, они постоянно вертятся, совершают непредсказуемые движения и применяют «дзю-до».
Боевые искусства, таким образом, становились лишь еще одной из дьявольских способностей врагов-японцев: даже обезоруженному японскому солдату нельзя было доверять.
Во время войны в Тихом океане многие американские солдаты изучали боевые искусства и вернулись домой с серьезным опытом в них. Одновременно боевые искусства медленно прокладывали свой путь в американских фильмах, которые становились отражением возрастающего интереса к этим искусствам в нашей стране. До той поры традиционный американский киногерой, вроде Джона Уэйна в вестернах Джона Форда, обычно стоял с каменным спокойствием, его расставленные ноги крепко покоились на земле, а кулаки гордо и открыто располагались прямо перед квадратной челюстью — так герой ожидал, пока его соперник сделает удар первым.
Вряд ли такая героическая стойка сможет запугать или поразить кого-то сегодня; скорее, она покажется настолько же старомодной, как старые расплывчатые фотографии Мэтью Брэйди, на которых запечатлены солдаты Гражданской войны с неповоротливыми мушкетами на плечах. Изменились принципы войны — изменились сами принципы насилия, во всех его формах, от международной до межличностной, — и вместе с ними изменились наши герои. Современный герой редко долго стоит неподвижно, а когда он сражается, его руки — а чаще всего, и ноги — словно летают.
Это кажется большой переменой, по крайней мере, если рассматривать эти образы с точки зрения хореографии сцен схваток в кинофильмах. Всего лишь за два десятилетия боевые искусства Востока твердо впечатались в культуру Соединенных Штатов или, во всяком случае, в два наиболее важных средства выражения этой культуры — в кино и телевидение.
Первым голливудским творением, в котором американская звезда демонстрировала приемы восточных единоборств, принято считать фильм «Кровь под солнцем», снятый в 1945 году. В этом фильме Джеймс Кэгни применял дзю-до — искусство, которое он действительно изучал, Мастера боевых искусств снимались и в нескольких других послевоенных фильмах, обычно исполняя роли героев, обладающих темными силами или тайным мастерством, изученным во время войны. Немедленно вспоминается фильм 1955 года «Черный день у Черной Скалы»: однорукий ветеран войны Спенсер Трэйси совсем не выглядит похожим на человека, способного захватить целый город, но это удается ему благодаря знанию боевых искусств, предположительно изученных во время службы в вооруженных силах.
Мне лично одним из самых важных фильмов пятидесятых годов представляется фильм Акиры Куросавы «Семь самураев», в котором рассказывается история захудалой японской деревушки, нанимающей семерых профессиональных воинов для защиты от банды разбойников. То, что этот фильм обрел огромную известность у американских зрителей, следует считать первым указанием на рост популярности боевых искусств.
Но я считаю эту киноленту важной и по другой причине: она показала, что пропасть между двумя культурами заключается только во внешних атрибутах — этот фильм называли «восточный вестерн», то есть японской версией американского Запада. И лишь четыре года спустя, в 1960 году, вышла «чисто» американская «Великолепная семерка».
Этот фильм шел в кинотеатрах как раз в то время, когда я был в Корее и работал над своим черным поясом. До приезда на Осанскую военную базу я почти ничего не знал о боевых искусствах: я видел несколько приемов дзю-дзюцу в фильмах Питера Лорра из серии о мистере Мото — и только.
Когда я сообщил жене, что беру уроки каратэ, она написала в ответном письме, что упомянула об этом местному полицейскому, который огорчился и сказал ей: «Боже мой, остановите его. Он вернется домой убийцей!» Возможно, это было наиболее точным отражением общественного мнения американцев того времени о боевых искусствах: нечто опасное, по-прежнему связанное с теми фильмами о японцах, которые снимались в годы войны.
Вернувшись из Кореи, я привез с собой черный пояс и даже джи — это было большой удачей, потому что в то время джи нельзя было купить в Соединенных Штатах.
Но времена менялись. Все большее число кинофильмов наделяло своих героев мастерством в боевых искусствах, придающим энергию развитию сюжета. А затем, в 1966 году, на телевидение ворвался настоящий мастер боевых искусств в лице Брюса Ли, показавшего яркую доблесть в роли Като в «Зеленом шершне». Брюс украсил свой стиль ошеломляющими на вид движениями, многие из которых были настолько быстрыми, что требовали замедленной демонстрации.
Еще позже, в начале семидесятых годов, на экранах телевизоров появился сериал «Кунфу», в котором Дэвид Карредайн сыграл роль монаха Шаолиня, путешествующего по Дикому Западу и поражающего всех, кто бросал ему вызов, приемами кунфу, а восторженных зрителей — своей философией недопустимости насилия без крайней необходимости. Поклонники этого шоу мало что знали о реалиях кунфу, но это было совсем не удивительно, ибо это понятие не относится к какому-то определенному стилю боевых искусств и, подобно многим принципам, присущим древнекитайской культуре, охватывает сотни географических вариаций разнообразных стилей, неявно основанных на сходных идеях.
