«В марте 1945 года заместитель председателя Совета по радиолокации при Государственном Комитете Обороны А. И. Берг, знавший Михаила Самойловича по работе в ЛЭТИ, прислал ему вызов в СССР для работы во ВНИИ-108»[179]. Сразу же из закупочной комиссии Михаила Самойловича тогда не отпустили, после окончания войны ему было поручено исполнять обязанности начальника отдела связи закупочной комиссии, и в СССР М. С. Нейман вернулся только в самом конце 1945 года.
К концу 1944 года в институте уже функционировало 11 лабораторий — четыре научных и семь инженерных.
В конце 1943 года А. И. Берг в связи с большой загрузкой по работе заместителем наркома электропромышленности и заместителем председателя Совета по радиолокации от руководства «сто восьмым» был освобожден; директором учреждения, преемником А. И. Берга на этом посту, стал Петр Зиновьевич Стась. Но в 1947 году А. И. Берг снова возглавил институт и продолжал работать его директором до 1957 года. До 1958 года институт подчинялся Министерству обороны СССР и носил название «войсковая часть 51 011».
С «берговских» времен «сто восьмой» стал работать и в направлении «противорадиолокации», радиоэлектронной борьбы, которое с годами стало основным в его деятельности.
Началась эта деятельность с создания аппаратуры шумовых помех РЛС. С начала 1944 года в лаборатории № 14 «сто восьмого» по заказу НИИ ВВС началась проработка темы ОП (руководитель работы Н. И. Оганов[180]). «В процессе работы впервые в СССР был разработан макет самолетного передатчика помех и проведены летные испытания действия активных помех на радиолокационную станцию»[181]. Эта аппаратура помех, как показали летные испытания, обеспечивала подавление немецкой радиолокационной станции орудийной наводки «Вюрцбург», управлявшей огнем 85-миллиметровых зенитных орудий.
«Проведены летные испытания такого прибора совместно с английской радиолокационной станцией LW (на волне 1,41 метра) с удовлетворительным результатом. Предстоят испытания этого прибора совместно с трофейной радиолокационной станцией „Вюрцбург“, имеющейся в институте», — писал П. З. Стась в своем отчете о деятельности ВНИИ-108 за 1944 год.
Эти испытания были проведены в полном объеме уже после окончания войны, в 1946 году.
В сентябре 1945 года А. И. Бергу открылась возможность и даже необходимость — выехать за границу. За рубежом он не был уже около десяти лет, с середины 1930-х годов, и на этот раз ехал туда уже в «новом качестве», как представитель страны-победительницы, с более широкими, чем в предыдущих поездках, полномочиями. По-военному дисциплинированный, он пишет своему непосредственному начальнику, председателю Совета по радиолокации Г. М. Маленкову: «Товарищу Маленкову Г. М. Прошу Вашего разрешения отбыть в г. Берлин сроком на 8–10 дней, с 4 сентября с. г.
Работы по выполнению Ваших указаний по моему докладу от 27 августа организованы и начаты. А. Берг».
Маленков поручает оформить удостоверение: «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков). Удостоверение.
Тов. Берг А. И. командируется в Германию для выполнения специального задания. Срок командировки — 10 дней. Секретарь ЦК ВКП(б) Г. Маленков».
В Берлине А. И. Берг и сотрудники, командированные с ним — Щукин, Угер, Расплетин и другие, оказались соседями таинственной Ольги Чеховой, которую по указанию Л. П. Берии на военном самолете доставляли в Москву и с которой беседовал руководитель службы «Смерш» Абакумов.
Что можно сказать об О. К. Чеховой? Я процитирую книгу В. В. Книппера «Пора галлюцинаций»[182], и читатель сможет сделать самостоятельные выводы о деликатности этой талантливой актрисы и ее умении не вызывать раздражение у собеседников при обсуждении даже самых болезненных для них вопросов.
«Ольга Чехова. С приходом к власти Гитлера в 1933 году я была приглашена на прием, устроенный министром пропаганды Геббельсом, где присутствовал Гитлер. Я в числе других актеров была представлена лично Гитлеру. Он выразил мне наилучшие симпатии. Кроме того, интересовался русским искусством, расспрашивал о моей тетке Книппер-Чеховой. На политические темы разговоров не было.
Полковник СМЕРШа Шкурин. А еще бывали вы на приемах в Имперской канцелярии?
Ольга Чехова. Да, бывала. В 1938 году был устроен прием Риббентропом по случаю приезда японской и итальянской делегаций. По какому случаю они приехали, мне неизвестно. В театре Риббентроп попросил меня сесть в первом ряду. Справа от меня сидел Гитлер, слева Геринг. В таком положении нас снимали на кинопленку; на следующий день в германских газетах опубликовали фотоснимки.
Шкурин. Еще были встречи с Гитлером и его окружением?
Ольга Чехова. Были, разумеется, но так — мимолетно…
Гитлер. Сегодня среди нас русский эксперт — фрау Чехова.
(Аплодисменты.) Гитлер подходит к Чеховой и чокается с ней бокалами.
Гитлер. А вы верите, что война окончится еще до зимы и мы сможем встретить Рождество в Москве?
Ольга Чехова. Нет, герр рейхсканцлер.
Становится очень тихо.
Гитлер. Почему, фрау Чехова?
Ольга Чехова. Наполеон потерпел поражение в России.
Гитлер. Между нами и французами существует небольшое различие. Мы получим поддержку русского народа. Мы выступаем в качестве освободителей. Большевики, стоящие у власти, будут свергнуты мощной революцией!
Ольга Чехова. Эта революция не состоится, герр рейхсканцлер. В момент опасности все русские солидарны. У них нет оппозиции.
Гитлер. Интересно, фрау Чехова. Итак, вы не доверяете немецкому вермахту?! Вы предвидите победу русских?
Ольга Чехова. Я ничего не предвижу, герр рейхсканцлер. Вы спросили меня: будут ли наши солдаты на Рождество в Москве? Я высказала свое мнение. А мое мнение может быть верным и неверным…»
Она откровенно рассказывает и об уловках, применяемых ею при переездах через границу.
«Ольга Чехова. Во время оккупации Франции я два раза там гастролировала, а также в Бельгии, Австрии, Чехии, Хорватии.
Майор СМЕРШа Разогреев. И вас беспрепятственно выпускали из Германии?
Ольга Чехова. Я всегда возила с собой портрет Гитлера с автографом и на границе он — случайно как бы — выскальзывал из чемоданчика. И мне не задавали лишних вопросов.
Адъютант Абакумова. В приемной Ольга Чехова и майор Разогреев.
