- Забирайте все сохранившиеся подразделения своего и четырнадцатого механизированного корпусов, - сказал он Попову, - подчините себе в Слуцке запасной полк н подготовьте для обороны рубеж по реке Случь.
Потом на командный пункт был вызван командант Слуцкого укрепрайона полковник П. П. Денисов. Его доклад буквально обескуражил командарма.
- Прошу иметь в виду, - спокойно сказал комендант, - что все построенные долговременные сооружения в начале весны демонтированы и ни в одном из них нет оружия. Оно направлено в Брестский укрепрайон. Гарнизон наш - всего один батальон, охраняющий сооружения...
В течение всего дня противник продолжал атаки в направлении Барановичи и Синявки, но ощутимого успеха не достиг. Лишь на одном участке восточнее Слонима немцам удалось прорваться на три-пять километров, но зато они потеряли здесь свыше 50 танков. Цементировала оборону на этом направлении по-прежнему 155-я стрелковая дивизия. Командир ее генерал-майор П. А. Александров умело организовал взаимодействие и в своих частях и с соседями. Из полков же особенно выделялся 659-й стрелковый под командованием полковника В. П. Шышлова.
Неудачи в районе Слоннма заставили Гудериана подтянуть сюда свой второй эшелон - 46-й моторизованный корпус.
Ничего не выходило у противника и на слуцком направлении, где действовал его 24-й моторизованный корпус. Оборонявшаяся на рубеже Русиновичи Тальминовичи 55-я стрелковая дивизия держалась стойко. Ее артиллерия, поставленная на прямую наводку, в упор расстреливала фашистские танки. Здесь же, пожалуй впервые в этой войне, для борьбы с вражескими танками широко были применены связки гранат. Понеся большие потери, противник прекратил дальнейшие атаки на этом направлении около 17 часов. Из частей 55-й дивизии в этот день наибольшую доблесть проявил 107-й стрелковый полк под личным командованием командира дивизии полковника Ивашова{7}.
А в лесах восточное реки Ясельда продолжали вести оборонительные бои 205-я моторизованная и 22-я танковая дивизии совместно с отрядом полковника Осташенко. Они яростно вцепились в прорвавшуюся к Иванкевичам моторизованную дивизию 24-го корпуса Гудериана, громили корпусные тылы и притянули на себя большие силы вражеской пехоты, а отчасти и его танковые дивизии. Таким образом, в центре армейской полосы, между Березой и Барановичами, создалась весьма сложная обстановка. Боевые действия развернулись здесь на нескольких рубежах, находившихся довольно далеко друг от друга, и получился так называемый "слоеный пирог".
По-прежнему стойко держались наши левофланговые дивизии - 6-я и 75-я. Это нашло отражение в одном из боевых донесений противника. Там отмечается, что в конце дня 25 июня 75-я дивизия при поддержке небольших сил артиллерии вновь предприняла контратаку с рубежа Влодава - Малорита.
Героически дрались с превосходящими силами противника и части, оказавшиеся у него в тылу. Оперативная сводка по группе армий "Центр" за 25 июня довольно точно зафиксировала создавшееся положение:
"В Брестской крепости гарнизон продолжает держаться, оказывая исключительно упорное сопротивление... У железнодорожного моста в Семятине в лотах остаются части противника, которые подвергаются сильному обстрелу нашей артиллерии".
А уже после войны бывший начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Блументритт сделал следующее признание английскому историку Лиддел Гарту: "Начальная битва в июне 1941 года впервые показала нам Красную Армию. Наши потери доходили до 50 процентов. ОГПУ (по-видимому, имеются в виду пограничники. - Л.С.) и женский батальон (очевидно, жены начсостава. - Л.С.) защищали старую крепость в Бресте... до последнего, несмотря на тяжелейшие бомбежки и обстрел из крупнокалиберных орудий. Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу..."
К сожалению, в тот чрезвычайно трудный день штаб нашей армии не располагал такими данными. Связавшись на исходе 25 июля со штабом Западного фронта, мы передали туда оперативную сводку следующего содержания:
"Части 4-й армии в течение дня продолжали обороняться в районе Слонима, на рубеже Русиновичи - Тальминовичи и восточнее Кобрина. От 75-й стрелковой дивизии из района Малорита и от дивизий, обороняющихся восточное реки Ясельда, сведений нет.
Отряды 6-й и 42-й стрелковых дивизий вместе со штабом 28-го корпуса - в Слуцке. Отряды танковых и моторизованной дивизий вместе со штабом 14-го механизированного корпуса сосредоточились за Слуцким укрепрайопом. В командование сохранившимися частями корпуса вступил начальник штаба полковник И. В Тугаринов, так как генерал Оборин в боях 25 июня получил тяжелое ранение и эвакуирован в тыл".
Около 18 часов на командный пункт армии приехал из Бобруйска командир 47-го стрелкового корпуса генерал-майор С. М. Поветкин вместе с несколькими работниками корпусного управления. Командующий армией ознакомил его с обстановкой и объявил, что штаб 47-го корпуса должен будет объединять 143, 121 и 155-ю стрелковые дивизии.
- Сможете ли вы возглавить их бои под Барановичами завтра с утра? спросил командарм Поветкина.
Тот ответил, что до прибытия всего корпусного управления со средствами связи он считает нецелесообразным вступать в командование.
- К утру 26 июня, - заявил Поветкин, - я смогу лишь уточнить местонахождение штабов дивизий.
Генерал Коробков не стал возражать и отпустил его. Тогда же он принял решение: с наступлением темноты переместить штаб армии поближе к Слуцку. Мы не могли надеяться на длительное удержание оборонительного рубежа у железной дороги Барановичи - Лунинец. Части 55-й стрелковой дивизии были обессилены, артиллерийских снарядов оставалось мало, танков насчитывалось не более двух десятков.
В 21 час мы тронулись в путь. На старой советско-польской границе, у Семежево, машины наши остановились. Впереди все Варшавское шоссе было запружено грузовым автотранспортом. Я пошел узнать, в чем дело.
Возле одной из машин столпились солдаты. Из толпы доносился негромкий голос:
- Еще и двух лет не прошло, как я пересекал эту границу. Только тогда мы двигались в другую сторону - на запад, навстречу немцам. И теперь вот пятимся от них на восток.
- Ничего, скоро конец нашим мытарствам, - утешал невидимого собеседника другой. - Вот станем в укрепрайон, пусть тогда немцы потыкаются в него мордой.
- А где он, этот укрепрайон? - послышался третий голос. - Еще весной мы вывезли из дотов все пушки и пулеметы.
Ненадолго воцарилось тягостное молчание. Потом зазвучал опять первый из услышанных мною голосов:
- Ну что ж, вывезли так вывезли... Значит, так нужно было.
Освещая путь карманным электрическим фонарем, я прошел мимо этих солдат и скоро добрался до головных машин. Выяснилось, что они были задержаны контрольно-пропускным пунктом, выставленным здесь пограничниками. Шла проверка всех, кто ехал или шел из Западной Белоруссии.
