Ознакомительная версия.
Лора не всегда понимала, с высоты своего возраста, его переживаний, иногда они казались ей надуманными, но любящее сердце подсказывало, что нужно сказать, что сделать, чтобы смягчить его боль.
В марте он вышел на сцену в Вегасе, и это было одно из лучших его шоу за последнее время. Алекс посмеялся на своим сорокалетним брюшком, которого и не было, как такового, но он, всегда ревностно относившийся к своей внешности, считал, что излишне поправился. Публика, слегка подуставшая от неудачных экспериментов Короля в прошлом году, принимала его горячо и восторженно. И Алекс снова занял свой трон по праву. На концерте присутствовала известная актриса, которая загорелась желанием сняться в одном фильме с Алексом. Сценарий действительно был стоящим, но Полковник рассудил по – своему:
– Алекс это предложение неприемлимо для тебя, для твоего уровня. Ты один из самых высокооплачиваемых актёров, а получаешь роль второго плана, да и гонорар, который они предлагают, маловат для тебя.
– Вы хотите сказать, для Вас?
– Ну и для меня, конечно. Ведь от твоих гонораров, зависят и мои доходы. После всего того, чего ты достиг – это шаг назад.
– Делайте, как знаете, – махнул рукой отчаявшийся Алекс.
Это послужило спусковым крючком. Теперь он пустился во все тяжкие. За редкими исключениями его концерты представляли нечто среднее между рутиной и провалом. Только провинция встречала его с восторгом. Билеты распродавались за несколько часов, и публика не выказывала никаких признаков усталости, но критики крупных изданий Нью-Йорка или Лос-Анжелеса были менее снисходительны, порицая Короля за ненужный шум, не имеющий ничего общего с качеством, которое некогда его прославило.
– Всё настолько плохо, Дик?
Перед Алексом лежала кипа утренних газет.
– Нет, Эл. Конечно, это не «Алоха», и не 1969 г., но ты ещё ого-го!
– Только не надо лести! Я прекрасно отдаю себе отчёт, что я уже не тот, что был раньше.
– У меня и в мыслях не было льстить или врать, да и судить я могу, как обычный зритель, а не как музыкальный критик, но ты даёшь великолепные шоу.
Он помолчал, а потом добавил:
– Конечно, не всегда. Иногда, мы все в недоумении. На некоторых концертах ты выглядишь усталым и измученным, но это скорее исключение, чем правило. Ты же знаешь журналистов, кому-то не угодили, вот и плохой отзыв. Лучше скажи, что с тобой происходит? Что у тебя со здоровьем?
– Да так, мелочи. Проблемы с горлом, глазами. Спасибо тебе, ты меня успокоил, хотя я и сам знаю, что мои шоу оставляют желать лучшего.
– Ты просто изначально поставил для себя очень высокую планку. И не все понимают, как тяжело удерживать такой уровень изо дня в день. Тем более, гастроли проходят по такому плотному графику. Ты хоть успеваешь отдыхать?
– Успеваю, – беспечно отмахнулся Алекс.
– По тебе не скажешь. Выглядишь больным.
– Плохо выспался. У нас всё готово к следующему туру?
– Конечно, Босс! – Дик шутливо отдал честь.
– Вот единственное, что меня интересует.
…– Парни, мы едем по магазинам! – объявил Алекс скучающим друзьям.
В автосалоне он долго рассматривал роскошные кадиллаки, всё не решаясь сделать выбор. У него уже был внушительных размеров автопарк, но страсть к дорогим автомобилям с годами становилась только сильнее. И вдруг, Алекс увидел, что за окном стоит пожилая женщина, с восторгом рассматривая в витрине сверкающие машины.
Король вышел на улицу и подошёл к ней.
– Здравствуйте, мэм! – вежливо поздоровался он.
Женщина, узнав, кто перед ней стоит, оторопела. Алекс улыбнулся.
– Какая машина Вам нравится, мэм?
– Вон та, красная, – вышла из ступора та.
Певец подозвал продавца.
– Джим, оформите тот красный кадиллак на эту милую леди. Я всё оплачу.
– Хорошо, мистер Престон.
– Осторожней за рулём, мэм!
Посмеиваясь, Алекс вернулся в салон.
– Ну что, парни, вы определились?
Узнав об этом дорогостоящем подарке совершенно незнакомому человеку, Уильям был в отчаянии. Счета, приходящие в Роузленд росли день ото дня, и он решил в очередной раз поговорить с сыном, надеясь его образумить.
– Алекс, ты безумен! Ты уже тратишь больше, чем зарабатываешь!
– Папа, сколько можно? Хватит считать каждый цент.
– Сто тысяч, только за этот месяц.
– Парни, оставьте нас!
Когда все вышли, Алекс отбросил гитару, на которой играл, и подошёл к отцу. Его глаза от еле сдерживаемого гнева потемнели до черноты.
– Папа, ты работаешь на меня, насколько мне помнится?
– Да, сын.
– Так вот. Если ты не перестанешь обсуждать мои распоряжения, я тебя уволю.
Уильям был шокирован. Таким он сына ещё не видел.
– С этого момента, ты только занимаешься счетами без лишних разговоров. И ещё, я слышал, ты разошёлся с Ди?
– Да.
– Молодец, папа, так держать! – с издёвкой произнёс Алекс и, похлопав отца по плечу, вышел из гостиной.
Когда Уильям через три месяца после смерти жены сошёлся с этой женщиной, сыну это было не по нраву, так как та была замужней дамой, к тому же поначалу молодая тридцатилетняя женщина имела виды на самого Алекса, да и земля на могиле матери не остыла. Скрепя сердцем, он всё-таки дал благословение на эти отношения. А детей Ди после её развода взял под своё крыло. Будучи старшим братом пока они были маленькими, а потом всех их нанял на мелкие должности, но вскорости младшего Стэнли за его пристрастие к наркотикам пришлось уволить. Сцена увольнения была отвратительной. Рик пытался обвинять сводного брата в том, что тот сам подсадил его на эту гадость, давая в подростковом возрасте амфетамины, да и самого Алекса чуть не назвал наркоманом, но вовремя остановился, увидев, как у Короля сошлись на переносице брови, и предпочёл ретироваться. Всем был известно на что способен хозяин Роузленда, когда выходит из себя.
Увольнение Рика Алекс переживал тяжело. К тому же в его ближайшем окружении уже были смерти от передозировки. В Рике он видел себя самого, увещевания не помогали, сводный брат отказывался признавать, что у него проблемы, так же как и Алекс, отмахивался от разговоров на эту тему. И хотя лекарства, которые певец принимал не имели ничего общего с тяжёлыми наркотиками, их действие было подчас посильнее героина. Алекс, подробно читая инструкцию, понимал, что их прописывают только раковым больным в последней стадии. Иногда он пытался задумываться над тем, какое разрушение они наносят его организму, но приходила боль, затмевающая проблески сознания, и благие мысли тут же забывались. Он был вынужден принимать эти лекарства, чтобы, хотя бы на время, боль отступила, и он смог выйти на сцену. Алекс отдавал себе отчёт в зависимости от этих препаратов, но обойтись без них уже не мог, но и объяснять всем, почему он продолжает их употреблять, не собирался.
Ознакомительная версия.
