На чердаке, оказывается, висели четыре трупа: мужчина в морской форме, женщина, девочка лет десяти и мальчик лет шести. Работающие на этой зажиточной ферме итальянцы, потрясенные случившимся не меньше нашего, принялись рассказывать, что хозяин фермы — морской офицер, ярый фашист, что он ворвался накануне в дом и бросился было уничтожать свое хозяйство, но, заслышав нарастающую канонаду фронта, набросился на семью.
Фашист повесил сначала детей, потом жену, а затем повесился и сам. Предсмертные крики обреченных им детей и жены были слышны на всю округу…
Вот он — звериный облик фашизма во всей своей наготе!
В том доме мы не остались, ушли дальше.
А 21 февраля короткая передышка у меня с отрядом Крючкова не где-нибудь, а в замке самой княгини Шнейдер. Это был очень красивый и богатый замок, правда пострадавший основательно. И отдельные обеденные залы, и игральные комнаты с роскошными бильярдными столами, и картинные галереи — все было разрушено, везде обломки кирпича, пыль. На территории замка разгуливал брошенный и голодный скот. Из окон домой тут и там белели флаги, а то и просто простыни или наволочки. [111]
Через пару дней все наши отряды вновь двинулись вперед — на Данциг. Расположенные рядом военно-морские базы Гдыня и Данциг с суши были прикрыты мощнейшими укреплениями, железобетонными дотами. На всем побережье, даже в курортном городке Сопот, — тяжелая артиллерия. Так что командир корпуса, ставя нашему дивизиону задачу — вести разведку огневых средств в укреплениях противника, подчеркнул, что работа воздухоплавателей не должна прерываться. Прикрытие же нас должны были обеспечить истребители.
Но не так-то просто оказалось пробиться к месту дислокации нашим отрядам — дороги были забиты беженцами. Геббельсовская пропаганда наплела немцам таких ужасов о советских «зверствах», нагнала такого страху на мирных жителей, что те, в панике побросав свои жилища, плелись невесть куда, лишь бы подальше от русских.
А по шоссе к Данцигу шли и шли колонны наших мощных танков ИС. Автомашины перед ними непрерывными сигналами требовали освободить путь, но вот зазевается какой-нибудь шофер, не срулит вовремя на обочину — и, глядишь, танк задел его за борт и протащил юзом, оставив в стороне от дороги.
Семен Смирновский, один из лучших наших шоферов, не зевает, всегда заблаговременно приткнет свой старенький ЗИС-5 к деревьям на обочине, а сам с завистью ласкает взглядом новенькие облицовки, кабины и мощные задние мосты студебеккеров. Очень хочется Семену и самому пересесть за баранку такой вот машины. Не знает, не ведает он, что совсем мало осталось кручиниться по новой технике — вот возьмем Данциг и сменим старенький, расхлябанный на трудных фронтовых дорогах ЗИС на новую машину.
Однако ворваться в Данциг с ходу танковым соединениям, как говорится, не подмастило — остановил крепостной вал с орудийными дотами. У врага было в избытке пристрелянных ориентиров (реперов), и он мгновенно переносил огонь на любую цель.
Добротную вражескую пристрелку мы ощущали и на себе. Что ни подъем, то обязательный обстрел аэростата и в воздухе, и на земле, и, что характерно, с большой точностью. Но ведь и наши артиллеристы за годы войны неплохо научились стрелять. Вот один дот противника уничтожен, второй подавили, третий… А помогаем артиллеристам в их боевой работе конечно же мы, воздухоплаватели. И как бы метко ни стрелял враг, но под надежным [112] прикрытием истребителей порой часами удавалось провисеть в воздухе и Иняеву, и Ферцеву, и Можаеву…
Что говорить, все воздухоплаватели рвались в воздух. Артиллеристы снарядов теперь не жалели, и по любым целям мы корректировали огонь до полного их уничтожения. Правда, потерь хватало и у нас — в основном на земле. «А что, если попробовать при обстреле имитировать поджог аэростата?..» — пришла кому-то мысль. И мы решили испытать нашу, так сказать, военную хитрость. Метрах в ста от места подъема к полусгнившему сарайчику приваливаем кучу дров, прошлогодней травы, и как только артобстрел — сарайчик поджигаем. Немцы попались на нашу хитрость — огонь, как правило, прекращают.
А боевая обстановка — что ни день, то какие-то неожиданности, изменения. Как-то ранним утром в воздух поднялись Клишин и Гречаный.
— Наблюдаем район населенного пункта Прауста и не узнаем знакомой местности — все залито водой, лишь кое-где виднеются островки, — докладывают на землю. — С некоторых ведет огонь артиллерия противника.
Дальше — больше. Наблюдатели выявили, что фашисты взорвали дамбы на Висле и затопили всю низменность района Прауста. Таким образом немцы еще надеялись защитить левый фланг обороны Данцига.
Сведения о залитом водой районе с «поднятыми» островками и артиллерийскими точками на них мы тут же передаем в штаб корпуса.
А через каких-то пару часов снова идут в воздух Клишин и Бишоков, и по команде с аэростата наша тяжелая артиллерия наваливается всей своей «тяжестью» на эти островки.
Невдалеке маячит в воздухе и аэростат Смолянникова, который работает на левом фланге наших частей. Враг бьет по нему бризантными снарядами с кораблей из Данцигской бухты. Чуть погодя с северо-восточной стороны города к воздухоплавателям начинают рваться «фоккеры». Такие визиты совсем не вовремя, и мы спешим передать данные в корпус о вновь обнаруженной взлетной полосе.
У артиллеристов, оказалось, не хватает «запала», чтобы достать эту полосу, — далековато. Но по наведению воздухоплавателей аэродром бомбят наши авиаторы, и, судя по всему, довольно эффективно — немцы свои полеты прекращают. [113]
И вновь отряды дивизиона перебрасываются — на этот раз в район Картхауз. И последнее задание в последних числах марта, перед самым штурмом Гдыни и Данцига, выполняют Виталий Белов, Ибрагим Бишоков и Алексей Клишин.
Неудачный это был для нас подъем. С воздуха обнаружив цель — крейсеры противника, — Клишин сообщил о них, но тут же немцы открыли по аэростату ураганный огонь. Командуя подъемом, Бишоков приказал опустить аэростат и сам пошел в воздух. Опытный корректировщик, Ибрагим Бишоков сначала направил огонь артиллеристов по кораблям, затем — по скоплению вражеской техники, но вот неожиданно аэростат атаковали два «фоккера» и подбили его.
Бишоков успел выброситься из корзины с парашютом, но приземлился, раненный в обо ноги. Его без сознания подобрали артиллеристы и отвезли в полевой госпиталь. Так закончилась наша работа перед штурмом Данцига.
А город этот был взят нашими войсками сразу же после того, как фашистский гарнизон отверг ультиматум о капитуляции. И 30 марта 1945 года в приказе Верховного Главнокомандующего сообщалось, что войска 2-го Белорусского фронта полностью овладели городом и портом Данциг.
