В самом центре города, на пересечении Зимней канавки с рекой Мойкой, у Певческого моста и Дворцовой площади, напротив дома, где когда-то жил и помер Пушкин, «маклерша» выбрала большую коммунальную квартиру, какую тогда еще было несложно найти. В ней ютились три семьи, горевшие многолетним желанием получить отдельное жилье в любом районе города.
После осмотра женой «патрона» этой питерской коммуналки со свежим запахом вечно потеющих водопроводных труб, тут же решили пойти навстречу жертвам жилищного кризиса, что и было почти мгновенно организовано. Правда, с учетом имеющейся у Собчака только одной собственной квартиры, пришлось парочку других, в результате не очень сложной махинации, прихватить из городского жилого фонда за счет бесконечной очереди рождавшихся и умиравших поколений ленинградцев, обалдевших от беспросветных прелестей коммунального бытия. В общем, аферка была сама по себе неплоха, но только не для нового главы города, чистота «демократических» помыслов которого обещалась быть стерильной.
Нельзя сказать, что возможные неприятности Собчака в тот период не смущали, но решение жены было бесповоротным и более важным, чем все остальное. Она его моментально убедила презреть любую опасность, ибо что бы с ним ни стряслось, а "клок шерсти" в виде квартиры все равно семье останется. Ну что ж, аргументация была выдержана в духе «рыночных» отношений, которые сам «патрон» повсюду декларировал. Когда уже почти все оформили, Собчак неожиданно натолкнулся на сопротивление строптивого депутата Ленсовета Кулагина, который, трудясь в жилищной комиссии, встал насмерть против махинации «патрона» с квартирами. Собчак очень возмутился и по горячке предложил было мне его «убрать»!
(Как? (опешил я.
"Искушенный политик", пристально взглянув, вдруг рассмеялся и шутя пояснил, что до тех пор, пока нет послушного его воле прокурора города, придется самим заниматься подобным делом.
(Каким? (не очень искренне продемонстрировал я свое непонимание. Собчак это почувствовал, поэтому начал издалека. Рассказал, что все люди не без греха, а уж такой, как Кулагин, связанный с распределением жилья, тем более… И враги у него есть…
Я все понял, обещал подумать, но вовсе не о том, о чем просил Собчак. В общем, задуматься, действительно, было о чем (высвечивались абсолютно новые грани личности "неистового парламентария", которые, к примеру, могли сильно исказить все его «свидетельства» трагедии, произошедшей в Тбилиси. Этих событий и правдивости доклада, представленного Собчаком комиссии, еще коснемся.
В конечном счете «патрон» моральные преграды преодолел, все квартирные «обмены», к искренней радости обитателей этой "вороньей слободки", совершил. После чего, переехав в бесплатную ведомственную гостиницу, затеял силами прихлебателей грандиозный околодворцовый ремонт «выменянного» жилья. Супруга Собчака постоянно теребила зависимых ремонтников неслыханными претензиями по качеству и недостаточному размаху дармовых строительных работ.
Проблема с престижным жильем была успешно решена. Теперь на повестку дня выдвигалось скорейшее приобретение роскошной дачи, машины и прочее, но денег пока еще не было.
Что касается Кулагина, то депутаты за проявленную им смелость и принципиальность выдвинули его начальником управления учета и распределения жилья. Это полностью ломало схему Собчака в дальнейшей раздаче квартир сообразно лишь собственному желанию. Поэтому, как только горожане почти единодушно избрали «патрона» мэром, первый подписанный им документ был приказ об увольнении Кулагина. Много времени прошло, а ведь не забыл, каналья. Уволенный депутат Кулагин стал сражаться с «патроном» за справедливость в различных судах, но, думаю, бесполезно. К началу этого сражения Собчак уже успел окружить себя подручными типа Большакова35, которого он еще при мне метил в городские прокуроры взамен выпихиваемого на пенсию Д.Веревкина.
С самых первых дней, особенно по дороге, в машине, когда мы ехали без водителя, Собчак частенько заводил разговоры о трудном материальном положении и своем сокровенном желании хоть где-то и как-то заработать, вспоминая при этом, что раньше, в бытность профессором, он сотрудничал с парой местных адвокатов, которые поставляли ему упитанных клиентов для всевозможных платных консультаций, как правило, по разделу имущества. Я и так незаметно взял на себя все текущие и представительские расходы того периода, но советом ему помочь не мог. Одно время он сам на полном серьезе увлекся кем-то подсказанной, на мой взгляд, абсолютно бредовой идеей создания маленькой юридической конторы, зарегистрированной на подставных лиц, по оформлению продажи детей из наших детских домов иностранцам (!?). Хотя спрос и цены на детей были захватывающе высоки, но от этого «грандиозного» планчика сильно и дурно попахивало, поэтому я даже не узнал, чем завершился тогда этот прожект. Однако позднее в газетах вычитал, что такая распродажа теперь проводится.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мысль с целью заработка написать какую-нибудь развлекательную книжонку пришла в голову Павлову и была тут же подхвачена «патроном». Стали срочно подыскивать тему и того, кто бы мог за Собчака это сделать. Тот же Павлов предложил «патрону» наговорить на магнитофонную пленку свои впечатления о работе парламентской комиссии в Тбилиси, которая вместе с Собчаком расследовала известные трагические события. Эту пленку Павлов собирался затем отдать своему приятелю, одному известному московскому писателю, чтобы тот от имени Собчака состряпал споро расхожую книжку.
В связи с занятостью, я не очень внимательно отслеживал денежные изыскания Собчака. Помню, что по какой-то причине реализация идеи Павлова застопорилась. То ли московский литератор не захотел продать свое перо «патрону», то ли еще чего, но накал павловского предложения стал бледнеть. Поэтому Собчак вместе с женой сам организовал написание "всемирно известных" впоследствии воспоминаний "Хождение во власть", где автором-дублером выступил молодой, со смоляной, кучерявой бородкой, несостоявшийся пиит А.Чернов. Не знаю, как насчет подлинности его фамилии, но было известно, что тогда он работал корреспондентом "Московских новостей". Найдя для своих мемуаров этого автора, «патрон» тут же сменил первоначально выбранную тему. Потому что с выводами собчаковской комиссии о событиях в Тбилиси не все складывалось чисто. Эти выводы по убедительности сильно смахивали на заключение комиссии Уоррена, признавшей Ли Харви Освальда убийцей-одиночкой американского президента. В общем, Собчак по известным ему мотивам уклонился от популяризации этой темы в своей книге. Много времени спустя посетившие А.Невзорова грузинские чекисты рассказали и показали нам оперативную видеозапись, свидетельствовавшую о далеко не безупречном поведении самого Собчака в Тбилиси. Я не стану в этих записках раскрывать тайну очередного падения Собчака, на этот раз в Тбилиси. Это право теперь принадлежит истории, к тому же межгосударственных отношений.
