Ознакомительная версия.
— Прыгай! — приказал Серёга.
Я мгновенно оценил обстановку, возможную глубину снега на склоне, способность передвижения там в модельной обуви и… наотрез отказался. Серёга этого не ожидал. Он, пройдя школу комсомола, привык, что люди повинуются ему с восторгом.
— Толя! Заорал не своим аристократическим голосом Микита!
Толя, личный шофёр председателя по кличке «рафинад», низкорослый сухонький мужичок, никогда не веривший в Бога, смачно перекрестившись, прыгнул вниз. Внизу, в снегу зазияла чёрная дыра, с головой проглотившая Толю.
— Элизбар! — Перекрывая посвист винта, завопил Микита. Элизбар, третьесортный оператор, понимавший, что смерть с голоду в Москве не лучше геройской гибели в саянских снегах, прыгнул вниз не крестясь. Впрочем, какой он был веры я не знал. Знал только то, что по какому-то колдовскому стечению обстоятельств его женой побывала дочь первого космонавта Юрия Гагарина. Дыра в снегу от Элизбара была шире и глубже. Полководцы притихли, обдумывая план дальнейших боевых действий. Я прополз мимо них к кабине лётчиков и спросил есть ли у них альпинистская верёвка. Слава Богу, оказался какой-то канат с крюком. Осторожно, как бы извиняясь за свою строптивость, я начал опускать канат вниз. Первым мы вытащили Элизбара. Он был перевозбуждён и пытался снова прыгнуть вниз, поднимать туши козлов. Когда он понял, что за козлами отправился Толя и до сих пор не вернулся, то начал судорожно травить вниз канат с крюком. К тому времени Толя выбрался из дыры и распластался на снегу. Ухватившись за крюк, он медленно поднимался к кабине, обдуваемый ледяным вихрем саянских гор. Когда «рафинад» был благополучно втянут в кабину, Серёга дал лётчикам команду «Домой!».
Смеркалось. Вертолёт заложил вираж, отваливая от остроконечных вершин хребта и поднимая снежный смерч, плотно закрывавший белым саваном окровавленные трупы гордых животных, ещё несколько часов назад резво прыгающих по горным вершинам и не подозревавших о нашем существовании.
Никита Михалков стал настолько популярен в народе, что в пору выпускать глазированные сырки с изюмом, марципановые и карамельные фигурки на палочке в образе героев, полюбившихся народу — Паратова Сергей Сергеевич из «Жестокого романса», проводника Андрея из «Вокзала для двоих», комдива Котова из «Утомлённых солнцем», его же, но постаревшего из «Предстояния» со срущей немецкой жопой в прицеле. Культуру нужно нести в массы через детей. Дети нашего поколения должны лизать каждый день карамелизированных героев Михалкова, как мы зачитывали «Дядю Стёпу», гаранта нашей безопасности и правопорядка в СССР. Впрочем мы лизали фигурки вождей, сделанных даже из бронзы, гранита и мерзопакостного гипса, установленных в каждой школе, поликлинике и универмаге.
Никита Михалков родился 21 октября 1945 года. Рос в семье поэта, председателя правления Союза писателей СССР, члена Президиума Верховного совета СССР Сергея Владимировича Михалкова и поэтессы Наталии Петровны Кончаловской вместе со старшим братом Андреем. Наверное мама с папой называли его "сладким", но советский народ об этом не знал.
Юность великого режиссёра протекала на московских улицах не просто. Достаточно только одной истории, рассказанной самим Никитой Первому каналу о его любви к дочери маршала Конева Леночке, ссоре в её доме с её ухажёрами и попытке суицида Никиты с рискованным трюком повисания на балконе одиннадцатого этажа на одной руке!
Потом призыв на Тихоокеанский флот в агитбригаду «по протекции» маршала Конева. Самым сладким воспоминанием за четыре года у юного великого режиссёра было стояние на морозе в телефонной будке, забытого старшим братом во время частного приёма посетительницы в тепле и уюте московской квартиры. Разгребание голубиного помёта на съёмке курсовой работы Андрея Сергеевича "Мальчик и голуби". Тоже не сахар.
Работа над первым фильмом, хоть и про Ленина и добрых чекистов, ограбивших богатеев на пятьсот тысяч золотом была без сахара и оставила персону Никиты Михалкова в среде кинематографистов и обожателей кино "чужим среди своих". Упрёки в плагиате западных боевиков и прославлении чекистов, тогда «особо уважаемых» в народе, а паче в рядах советской интеллигенции. Сладкой его тогдашнюю жизнь не назовёшь.
Вторую фильму тоже пришлось взять без сиропа. С горчинкой. Даже с уксусом. Но на халяву в СССР и он был сладким. Фильм о Вере Холодной снимал на Мосфильме талантливый, начинающий режиссёр и художник Рустам Хамдамов. Тогда ходили пересуды, что Никита Михалков положил глаз на этот фильм, сценарий которого писал его старший брат Андрей и "сожрал" Хамдамова с потрохами. Создали комиссию, учинили проверку, нашли отставание по графику на неделю и отдали всё исправлять Михалкову. Не сладко. Хоть картина опять получилась про хороших чекистов, зарождающуюся любовь к чекисту артистки «из бывших» и кровожадных белогвардейцев, по голове никто Никиту Михалкова не погладил. В Госкино СССР морщась, ограничили масштаб проката фильма, не смотря на то что бандит Михалкова не советует бить красных, а героиня Елены Соловей в образе Веры Холодной громко кричала белогвардейцам «Вы звери, господа!»
Если бы не навязчивая идея подражать успеху фильмов старшего брата по Тургеневу И. С. /Дворянское гнездо. 1964 и Чехову А. П. / Дядя Ваня. 1970/, ещё не известно чем бы всё это творчество закончилось, так и не распустившись. Но охота пуще неволи. И вот, собрав азартный коллектив, молодые кинематографисты выпускают фильм с загадочным, для советского тугого уха, названием "Неоконченная пьеса для механического пианино", которая и пролила на голову юного дарования первые капли сиропа славы. Без чуда здесь не обошлось. Фильмы Андрея Михалкова-Кончаловского "Дворянское гнездо" и "Дядя Ваня", не только не хуже, но и лучше перепевки чеховских мотивов Никитой, в СССР никто не видел, да и смотреть не хотел. Смотрели совсем другие фильмы. Про Ленина, про плохого Сталина, про войну, про коммунистический бескорыстный труд, фаршированных целомудренной любовью.
Те, кто с наслаждением бы посмотрел фильмы Андрея Михалкова-Кончаловского, ещё сидели в тюрьме за диссидентство. А когда они вышли на свободу, то в кино показывали новый фильм Никиты Михалкова про механическое пианино и любовь на нём. Весь сироп ему и достался. И никто не мог найти сходство между фильмами младшего и старшего братьев, потому что фильмов старшего не видели. Да и Бог с ним. Сироп полился рекой и залил юного режиссёра. Чтоб не скисал.
Но следом за «Рабой любви», выпущенной в прокат в 1975 в 1979 году вышел фильм Никиты Михалкова "Несколько дней из жизни И. И. Обломова". Всё то же, да не то. В СССР, конечно, этот фильм оценили только эстеты. В промежутке между съёмками первой и второй серий «Обломова» за 26 дней оперившийся юнец снял для диссидентов блестящую фильму по пьесе Александра Володина "Пять вечеров" с блистательными Людмилой Гурченко и Станиславом Любшиным. Кто такой Александр Володин вы, конечно, не знаете. А зря. Если бы он вовремя не умер, его бы выгнали, как Бродского И. А. из СССР и дали бы Нобелевскую премию по литературе. Или по медицине. Понимал он сильно в человеческой душе.
Ознакомительная версия.
