В стремлении быть самой красивой и модно одетой Елизавета Петровна нередко проявляла жестокость, не свойственную ей в других случаях. Французский посланник Ж.-Л. Фавье писал, что императрица имела обыкновение зачесывать назад свои роскошные волосы и скреплять прическу розовыми лентами с развевающимися концами и бриллиантами. Фавье отмечает, что этот убор заменял Елизавете царский венец или диадему, и она зорко следила за тем, чтобы никто из придворных дам не смел носить на голове нечто подобное. Когда ее дальняя родственница, жена обер-гофмейстера Нарышкина явилась при дворе с лентами в волосах, императрица лично выстригла ножницами все украшения из ее прически. В другой раз она так же поступила с графиней Лопухиной, которая посмела прикрепить к своей голове розу — любимый цветок Елизаветы, нередко украшавший волосы императрицы. Елизавета Петровна безжалостно, раня ножницами кожу, стригла волосы своих фрейлин, если их прически казались ей слишком красивыми и изящными. Блистать на придворных балах и изумлять всех новыми модными туалетами и замысловатыми украшениями могла только она, императрица Елизавета. Когда с ней случилась неожиданная неприятность (после одного из балов придворный куафер не смог разобрать чрезмерно пересыпанную пудрой и слипшуюся от парикмахерских снадобий прическу Елизаветы), она постриглась наголо сама и заставила постричься всех своих фрейлин. Пока волосы императрицы вновь не отросли, всем дамам при дворе было приказано носить парики.
В то же время невестка Елизаветы, будущая императрица Екатерина II, в своих «Записках» неоднократно упоминает о том, что когда одна из придворных фрейлин выходила замуж, государыня сама убирала ей прическу бриллиантами из личной коллекции, не скупясь на украшения. Однажды императрица заболела и не могла оказать такую честь невесте — придворной даме. Тогда она приказала сделать это за нее Екатерине.
Как модная женщина Елизавета Петровна не могла не следовать легкомысленному стилю жизни XVIII столетия, одним из элементов которого была постоянная смена кавалеров и сердечных привязанностей. Елизавета умела соблазнять и очаровывать, да и кто из мужчин-придворных посмел бы отказать императрице в своем внимании! Она постоянно содержала целый штат молоденьких красавцев-пажей, которые оказывали своей государыне не только секретарские услуги. Царица, в свою очередь, была к ним милостива и не жалела для них кушаний и вин, дарила наряды, золотые перстни и табакерки.
Некоторые из фаворитов Елизаветы Петровны играли значительную роль в истории России. Об Алексее Григорьевиче Разумовском, предполагаемом морганатическом супруге Елизаветы, мы уже упоминали. Особым расположением Елизаветы пользовались и двоюродные братья Петр Иванович и Иван Иванович Шуваловы. Петр Иванович — давний приятель императрицы, еще с тех времен, когда она была царевной, фактически был руководителем ее правительства. Молодой красавец Иван Иванович славился своим умом, любовью к наукам и изысканным вкусом. Свое положение фаворита императрицы он использовал не только и не столько для собственной выгоды, сколько на благо своей страны.
Иван Шувалов был одним из главных инициаторов создания Московского университета и Академии художеств в Петербурге. Без высочайшего покровительства эти проекты вряд ли удалось бы осуществить. Среди фаворитов Елизаветы значился и видный полководец того времени генерал-фельдмаршал граф Александр Борисович Бутурлин.
Фавориты дарили императрице Елизавете свою любовь, молодость, красоту, с ними она чувствовала себя красивой и желанной женщиной, но они не могли дать ей чувства семьи. Напомним, что Елизавета Петровна сама добровольно отказалась от идеи заключить брак, хотя список претендентов на ее руку, один за другим появлявшихся в течение ее жизни, довольно длинен и представителен; в нем — имена отпрысков королевских и герцогских домов всей Европы: прусский принц Карл Август, английский принц Георг, герцог Карл Бранденбург-Берейтский, испанский инфант дон Карлос, португальский инфант дон Мануэль, граф Маврикий Саксонский, герцог Эрнст-Людвиг Брауншвейгский, герцог Фердинанд Курляндский, персидский шах Надир. Но радостям и печалям супружества Елизавета предпочла императорский престол. К нему она стремилась, ради него отвергала женихов. Были ли у нее дети, доподлинно неизвестно. Ходили слухи, что Елизавета Петровна родила дочь от Алексея Разумовского. Впоследствии на эту роль претендовала некая княжна Тараканова — одна из таинственных и трагических фигур семейной истории дома Романовых. Некоторые источники дочерью Елизаветы называют инокиню Досифею, содержавшуюся в одном из провинциальных монастырей. Но так или иначе, ни одна из этих несчастных девиц не была официально признана царевной и не могла претендовать на трон после смерти императрицы.
Елизавета сумела вернуть престол ветви Петра Великого, но теперь она должна была решить задачу, всегда вызывавшую трудности в доме Романовых, — обеспечить преемственность власти внутри семьи. Мы уже писали о том, что наследником она объявила племянника — Карла Петра Ульриха, принявшего православие под именем Петра Федоровича. Теперь необходимо было заключить для него выгодный династический брак и позаботиться о рождении в этом браке сыновей.
В 1743 году императрица и ее окружение были заняты поиском невесты для наследника. Их вынуждали торопиться один за другим обнаруживавшиеся заговоры в пользу возвращения на престол императора Ивана Антоновича. Необходимо было срочно продолжить династию по линии Петра Великого и закрепить ее права на власть. Канцлер Алексей Петрович Бестужев предлагал в невесты великому князю саксонскую принцессу Марианну, дочь польского короля Августа III. Этот брак соответствовал его дипломатическим интересам, направленным на создание союза морских держав России, Австрии и Саксонии против усиления Франции и Пруссии. Но противники Бестужева из числа близких к Елизавете придворных и дипломатов быстро нашли альтернативную кандидатуру — принцессу Софию Августу Фредерику, дочь принца Ангальт-Цербстско-го, вассала прусского короля, и Елизаветы Голштинской, сестры епископа Любского, когда-то избранного королем Швеции. Никого не смущало, что принцесса София находится в родстве с великим князем Петром Федоровичем. Елизавете Петровне, наоборот, импонировало то, что принцесса Цербстская приходится племянницей ее покойному жениху, епископу Любскому. В Европе брак между кузенами всегда считался нормой, а русские подданные будущей великокняжеской четы плохо разбирались в семейных связях немецких герцогов.
