Посвящение в подводники
А вот как посвящали в подводники в соседней 26-й дивизии со слов Леонида Ивановича Лукащука.
Так как 26-я дивизия по сравнению с нашей была постарше, то и традиции там сформировались и устоялись раньше. Все члены экипажей имели на своих кормовых частях полный комплект ракушек и прочих положенных по рангу прилипших морских животных и моллюсков, а потому к приему нового члена в когорту подводников относились ответственно и деловито. Ритуал совершался с чувством, с толком, с расстановкой — не спеша и со смыслом.
Прежде всего, для проведения этого мероприятия собирался Совет старейшин, который состоял из наиболее авторитетных старшин и матросов экипажа. Весь молодняк, как положено, теснился в отсеке и представал пред очами высокой комиссии чуть позже. В ходе этого весьма важного подводницкого таинства совершались традиционно сложившиеся действа.
Перед погружением поперек отсека натягивалась бечевка или суровая нитка с пластилиновым шариком. Нитка своими концами закреплялась побортно, благо, на подлодке всегда есть за что зацепиться, даже когда этого не желаешь. Для выверки этого механизма вертикально ставилась деревянная планка, верхний конец которой упирался в подволок, и на нее наносилась первая главная метка. Это было сродни тому, как продавец, готовящийся к реализации своего товара, выставляет весы на ноль. Правда, в нашем случае это делалось без обмана и прочих хитроумных базарных уловок. Здесь первая отметка и была своеобразным нулем, с которого начинался отсчет глубины погружения, только не в метрах, а в сантиметрах, и измерялась не степень приближения субмарины к дну, а мера сжатия ее прочного корпуса.
Даже первое погружение молодого моряка на субмарине является началом его испытания в подводники, и не всегда оно сразу выводит на максимальные показатели самодельного механизма. Тогда шум воздуха, с негромким звуком исходящего из цистерн главного балласта, давит на психику молодого матроса, как шипящая змея. А погружение подводной лодки 675-го проекта, видимо, из-за более широкой плоскости легкого корпуса верхней надстройки сопровождалось дополнительным шумовым эффектом. Этот необычный и страшно воющий звук происходил из-за отрыва (отлипания) верхней надстройки от водной поверхности моря. Натяжение воды неохотно отпускало субмарину, которая при погружении рвала последнюю связь с внешним миром, и это происходило с ревущим звуком. Американцы этот проект подводной лодки прозвали «ревущей коровой», естественно, что этот леденящий душу звук вызывал у молодых кандидатов в подводники сильный страх. Их охватывала паника и возникало желание броситься вон из отсека, бежать хоть куда-нибудь, однако бежать было некуда. Они это понимали и, парализованные страхом, ожидали своей участи, оставаясь на месте.
При дальнейшем погружении, когда прочный корпус подводной лодки обжимается наружным давлением воды, объем отсека уменьшается, а расстояние между концами нитки сокращается, и шарик вместе с бечевкой провисает. При этом через каждые десять или пятьдесят метров погружения субмарины на рейке делаются отметки положения контрольного шарика — для наглядности происходящих процессов. Когда лодка погружается на максимальную рабочую глубину, из центрального поста в отсеки подается команда:
— Осмотреться в отсеках.
Все члены команды производят осмотр отсеков, всего оборудования и, конечно же, трюма, где в первую очередь скапливается вода в результате всевозможных протечек. При этом подводная лодка некоторое время на этой же глубине продолжает движение, чтобы можно было убедиться в надежности прочного корпуса и клапанов, соединенных с забортными отверстиями. Тогда же молодому матросу, кандидату в подводники, дается команда:
— Подойди к пластилиновому шарику.
Кандидат с трепетом подходит к шарику и убеждается в том, что тот действительно провис на пять-семь сантиметров, что заметно по меткам на планке, где четко просматривается динамика обжатия прочного корпуса, а значит, динамика погружения лодки в бездну. Для закрепления урока от старшего товарища тут же следует нравоучение с разъяснением:
— Видишь, шарик провис, значит, корпус обжался.
По мере сжимания корпуса в некоторых местах крошится и отваливается теплоизоляция, которой изнутри он футерован. От этого у молодых моряков усиливается страх, ведь создается впечатление, что прочный корпус кусками отваливается, значит, лодка тонет…
Там же, на максимальной глубине, как уже упоминалось, происходит целование подвешенной к подволоку кувалды и для продолжения обряда посвящения посвящаемым выпивается порция холодной морской воды, температура которой составляет пять-шесть градусов. После этого один из старейшин протягивал молодому подводнику «закуску» в качестве поощрения и говорил:
— На тебе кусочек сахара.
Некоторые кандидаты в подводники, насмотревшись фильма «Судьба человека», заявляли:
— После первой не закусываю, — и прятали сахар в карман.
Тогда же молодому матросу давалась команда натянуть провисшую нитку. А при всплытии находящийся в состоянии упругой деформации прочный корпус вновь разжимается, приобретает свой первоначальный объем, и нитка рвется. Тут же со стороны старейшин следует разъяснение:
— Видите, это корпус разжимается, значит, сталь распрямляется.
Тогда у молодых матросов чувство страха сменяется радостью выживания.
Вывод: Радость выживания утверждает в душе самое прекрасное настроение — минование грозящей опасности.
К этому выводу хочется добавить, два момента, следующих из испытания, называемого «Посвящение в подводники». Первый — понимание того, что ситуация оказалась не смертельной и что впредь ее бояться не стоит. Второй — человек убеждается, что владеет собой, умеет укротить свои ощущения, что его воля сильнее инстинктов и, значит, он всегда найдет выход из трудного положения. Последнее особенно важно, ибо тут осознанно уверенность в себе соединяется с волей к жизни, что делает человека спокойным и неуязвимым.
«31 июля 1979 г.
Проверка экипажа О. Г. Чефонова».
На РПК СН «К-523» выявлено семь недочетов и сделано столько же замечаний, при этом установлено, что мичман Виктор Васильевич Киданов нетвердо знал свою книжку «Боевой номер». За все надо платить, в том числе и за противодействие, оказанное мне при предшествующей проверке.
Морские байки
Еще одна морская байка. Насколько мне известно, этот презабавный случай произошел в Дальневосточном пароходстве, у гражданских моряков. Одно хоть и гражданское, но очень даже героическое судно находилось в море и каким-то образом обронило, то есть потеряло, якорь. Утрата якоря — событие весьма постыдное для моряков, и по степени этого самого позора может сравниться, наверное, с рукотворной посадкой на мель в ясную погоду. Кроме стыда моряки доблестного судна имели еще один побудительный мотив, чтобы попытаться избежать позора: они должны были и очень хотели после рейса уйти в отпуск.
