Под грохот канонады к стоянке отряда прискакал польский партизан и сообщил, что немцы находятся всего в двух километрах.
Прошло несколько часов. Тувья и Асаэль поскакали в соседний партизанский отряд — в надежде узнать больше о передвижениях немцев. Там им сообщили, что отряд, в который входил поляк, уничтожен.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Тувья русского командира.
— Надо выбираться отсюда! — ответил тот.
— Но куда? — спросил Тувья.
— Действуйте, как сочтете нужным.
Тувья и Асаэль вернулись в лагерь, где возбужденная толпа из восьмисот человек — бойцы и нестроевые члены отряда — ждала указаний. Русские партизаны во весь опор скакали мимо их лагеря навстречу немцам, давая понять, что сражение неизбежно. Тувья знал, что все ждут его решения. Но у него не было никакого плана. Однако он попытался создать впечатление, что все находится под контролем. Он понимал, что самое страшное в их положении — это паника.
Он объявил, что ускользнуть от немцев возможно.
— Мы спасемся. Главное для нас сейчас — это спокойствие, — сказал он.
Но не все были в этом уверены. Комсомолец Гриша Латий и его союзники объявили, что не намерены просто ждать, и вышли из лагеря с намерением сражаться с немцами. Этот поступок вызвал общую панику. Часть людей последовала за Гришей — его решение показалось им правильным.
Тувья был обескуражен. Однако он понимал, что должен немедленно восстановить порядок.
— Наступает ночь, — закричал он. — Ночью немцы не будут нападать, и мы сможем уйти! Приказываю всем вернуться!
Невероятно, но его послушали.
С наступлением темноты стрельба поутихла. Как и предсказывал Тувья, немцы решили дать себе несколько часов отдыха.
Пообещав план спасения, он знал, что теперь должен его придумать. И план неожиданно появился. К Тувье подошли двое бойцов, Михл Мехлис и Акива Шимонович, которые, в отличие от большинства других членов его отряда, прекрасно ориентировались в этих местах. Михл до войны работал в пуще лесником, а Акива содержал лавку в одной из ближних деревень.
— Мы знаем, куда идти, — сказал Мехлис Тувье. — Это тяжелый маршрут через болота. Но если мы сумеем выбраться к острову Красная Горка, то, может, и удастся спастись.
— Но где гарантия, что немцы тоже не доберутся туда? — спросил Тувья.
— Никакой гарантии нет, — ответил Мехлис.
Выбирать было не из чего, и Тувья обратился к группе.
— Враг очень близко, и мы решили двигаться глубже в лес, — сказал он. — Нам придется пересекать заболоченную местность. Мы должны поддерживать абсолютную тишину, и все обязаны подчиняться приказам. Не берите с собой ничего лишнего — нельзя, чтобы вы бросали что-нибудь по пути, показывая след врагу. Возьмите столько еды, сколько можете унести, и это все.
Необычная процессия последовала за Мехлисом через болота. Многие сняли обувь, думая, что босиком им будет легче пробираться по грязи. Родители несли детей на спине. Каждый набил карманы зернами пшеницы и ржи, пригоршнями сушеного гороха и репой. Коровы и лошади были оставлены в дебрях пущи.
Медленно и тихо, в зловещем ночном безветрии, восемьсот человек шли друг за другом, след в след. Было слышно только хлюпанье босых ног по вязкой трясине да удаляющееся мычание коров. Иногда идущие проваливались в воду по грудь, а иногда она едва достигала их лодыжек.
Около полуночи до них донесся звук громкоговорителя. Обращение прозвучало сначала на русском языке, затем на польском языке. «Партизаны! Вы знаете, что не можете воевать против наших танков и минометных орудий. С наступлением рассвета бросайте ваше оружие и сдавайтесь».
Как раз перед рассветом группа добралась до сухого островка среди кустов. Ослабевшие от тяжелого перехода люди без сил повалились на землю. Но до конца испытания было далеко — до острова Красная Горка они еще не добрались.
Когда поднялось солнце, Тувья, Асаэль и Мехлис нашли сухую тропу, которая вела в лагерь, оставленный сутки назад, и подкрались к старой лагерной стоянке. Они хотели узнать, где находятся немцы. Здесь было тихо, и на мгновение Тувья подумал, что, может быть, опасность миновала и немцы отступили. Но тут тишину разорвали звуки выстрелов, они поспешили вернуться к отряду. Немцы были на расстоянии не более километра.
Было слышно даже, как кто-то из полицаев-белорусов, бывших в авангарде немецких войск, кричал:
— Ловите зверей! Ловите зверей!
Тувья подгонял всех быстрей идти к болоту. Измученные нервные люди медленно продвигались по направлению к Красной Горке.
Удача сопутствовала им. Часть болота, по которому пробирался отряд, заросла высокой травой, которая скрывала беглецов. Над их головами кружили немецкие самолеты, но ни один из них не заметил отряда. Немцы подходили все ближе, отчетливо были слышны их голоса.
Шли часы, и тех, кто падал от усталости, приходилось убеждать идти дальше. Женщины держались за мужчин, идущих перед ними, и бойцы поддерживали стариков.
С наступлением вечера отряд достиг затопленной водой лесистой области. «Я привязал себя к стволу дерева ремнем и задремал, — вспоминал Тувья. — Скоро большинство последовало моему примеру». Ночь проходила медленно и необычно тихо — даже дети не подавали звуков.
На следующее утро над болотами заклубился туман. Отряд возобновил марш на север, к Красной Горке, и вскоре цель была достигнута. Однако опасность еще не миновала.
План Тувьи состоял в том, чтобы оставаться на этом острове среди болот в середине огромной пущи до тех пор, пока немцы не закончат осаду. Но как долго это продлится? И что самое важное: где искать еду? У них было совсем немного продовольствия, когда они отправились в поход. Теперь не осталось почти ничего.
Первым делом провели перекличку и обнаружили, что не хватает шестерых человек, включая отца с двумя детьми и старика Шмула Пупко. Были организованы поиски, и к вечеру нашли отбившихся от отряда.
Прошел день, за ним еще один, и продовольственный вопрос обострился до предела. Даже кусок черствого хлеба превратился в бесценный деликатес, съедаемый его обладателем за деревом, подальше от любопытных глаз. Некоторые совсем ослабели и без сил лежали на земле.
Прошел еще один день, и Тувья решил послать на разведку Акиву Шимоновича и еще нескольких бойцов — посмотреть, можно ли подойти к Клетищам. В тот же день они вернулись с сообщением, что повсюду находятся немцы.
Прошла неделя, и люди начали терять надежду. Стали поговаривать, что Красная Горка станет местом их гибели.
Горячие головы предлагали прорвать немецкую блокаду. Их вожаком был Зусь. «Остаться там и умереть от голода… Это было не то, чего мне хотелось», — позже рассказывал он.
