Куда кони несли да глядели глаза,
И где люди живут и как люди живут…
Сколько кануло, сколько схлынуло!
Жизнь кидала меня – не докинула.
Может, спел про вас неумело я,
Очи чёрные, скатерть белая!
В. Высоцкий
Горестная добавка в январе 2015 года. Статья «Две моих Родины» была написана автором несколько лет назад. Но сколько воды утекло за это время, как разительно изменилась жизнь! Идет ожесточенная реальная война: стреляют пушки, ГРАДы и танки, горят дома, гибнут люди – взрослые и ДЕТИ!!! Телевизионные витии обеих сторон яростно разжигают ненависть между народами, часами рассказывают о недостатках противника и, тщательно забывая о своих, неустанно расширяют «окно возможностей»: то, что казалось вчера немыслимым, завтра стаёт обыденным. Элиты, управляя собственными СМИ, разжигают ненависть между народами-братьями, дружно голосуют за братоубийственную войну!
ОСТАНОВИТЕСЬ! Начавшийся пожар развивается по собственной логике, уже независимой от планов и желаний поджигателей. Посеявшие ветер – пожнут бурю.
Я, православный атеист, верю, что есть Божий Суд. Нетерпеливые – пусть вспомнят о Гааге, особо продвинутые и упёртые – о Нюрнберге!
И еще полезно враждующим братьям оглянуться: кто за спиной стоит?
29. Ps 2. Явка с повинной
Эта глава посвящается старинному другу Владлену Крыськову в память о тех счастливых временах, когда мы были молоды и рев пламенного мотора ИЖака заглушал слабый голос рассудка, бензин был почти бесплатным, а масло разума содержалось только в бутылках, рассованных по карманам…
…Все без исключения авторы исторических исследований глубоко правы, какую, на первый взгляд, чушь они бы ни утверждали
(из главы PS, написанной обвиняемым)
Если очень покопаться, да напрячься, да за хорошие бабки, то нарыть можно чего хошь.
(из речи Прокурора – подтверждение первой цитаты)
Заголовки удваивают размер события
(Дж. Голсуорси)
Свистать всех назад! Встать! Смирно! Суд идет!!!
Чистосердечное признание в содеянном и явка с повинной смягчают наказание.
(Из телесериалов)
СУДЬЯ. Всем можно сесть. (После раздумья, многозначительно) И надолго…
Слушается Дело по обвинению Автора в попрании и осквернении наших исторических, так сказать, херу… хоругвий, которые в лице славного города Ульяновска попали в число городов, в которые он, Автор, не желал, видите ли, ехать. А ведь автор знал, что славный город Ульяновск является Малой Родиной нашего дорогого Леонида Ильича (шум в зале, судья вопросительно смотрит на прокурора)
ПРОКУРОР. Владимира Ильича, Ваша Честь!
СУДЬЯ. Что, они – братья? Или просто однофамильцы?
ПРОКУРОР. Леонид Ильич – это Застой. Мы им не занимаемся…
СУДЬЯ. Жаль, жаль… (мечтательно напевает):
Годы застоя чудесные
С выпивкой, шуткою, песнею!
Как они быстро прошли…
(спохватываясь, вопросительно смотрит на прокурора) Что там у нас еще?
ПРОКУРОР. Какашки!
СУДЬЯ. По какашкам – это в Минздравсоцпромтех… Тьфу! Короче – к Зурабову!
ПРОКУРОР. Какашки в смысле редиски, Ваша честь!
СУДЬЯ. Так, по овощам – к Гордееву, кажется… Ничего не понятно! Короче, слово для обвинения предоставляется Прокурору!
ПРОКУРОР. Начну издалека. Вот цитата из необдуманного так называемого творения так называемого Автора:
…Мы стоим возле кучи чемоданов в пустой комнате, соображая с чего начинать нашу настоящую совместную жизнь. Меня гнетет еще мысль, что скоро придется объявить жене, что эта наша совместная жизнь будет продолжаться всего одни сутки, затем меня надолго позовет труба – в прямом и фигуральном смыслах…
Приходят знакомиться Шура и Мура, – теперь наши ближайшие соседи. Я представляю им жену. И тут она совершенно удивляет всех, может быть, даже и себя: она делает гостям настоящий старорежимный книксен!!! Я открыл рот: о подобных телодвижениях я читал, кажется, в дамских романах Чарской. Соседи так были просто потрясены: такой вежливости они тоже никогда не видели. Знала бы моя юная жена, какую беду отвела она этим движением от нашей молодой семьи! Уже через несколько минут Шура отводит меня в сторону с повлажневшими глазами и говорит:
– Черт с вами! Даю вам еще двое суток на устройство!
Я с чувством благодарю его. Это был действительно очень дорогой подарок: целых двое суток семейной жизни. А к исходу третьего дня подарок оказался прямо-таки царским: объект в Ульяновске передали другому главку МО. Еще неизвестно что было бы, если бы я начал там уже работать. Я так никогда и не попал в Ульяновск, о чем совершенно не жалею. Тем более теперь, когда выяснилось, что Ульянов-Ленин – редиска.
(из гл. 16. «Горячая осень 56 года»)
СУДЬЯ. Что еще за Шуры-Муры? Сплошные загадки!
ЗАЩИТНИК. Ваша Честь, Шура – это Царь, Бог и Воинский Начальник автора, посылавший его дальше, выше и глубже, чем Царь-Император России посылал осУжденных декабристов. А Мура – царствующая Супруга и неустанный Советник Шуры…
СУДЬЯ. Продолжайте обвинение…
ПРОКУРОР(читает свою майлу, отправленную Обвиняемому Автору).
«Ещё при первом чтении материала я споткнулся об один эпизод, который вызвал внутренний протест, если не сказать более резко, – непонимание и неприятие. Речь идёт о том периоде жизнеописания, где автор одной из причин нежелания ехать в Ульяновск, приводит тот довод, что это родина В.И.Ленина, а он, как известно, какашка. То есть, пардон, – редиска.
Причем, автор не сомневается, что его просвещенный читатель имеет об этом предмете такую же исключительно достоверную информацию, как и он сам, и даже не пытается его аргументировано просветить. Редиска – и всё тут. Я долго ходил кругами, не решаясь высказать всё, что думаю по этому вопросу, боялся обидеть автора, друга, человека заслуживающего безусловного уважения и любви, сделавшего уже много замечательного. Но и держать в себе своё «Фе» чем дальше, тем труднее. Возможно, я прорезался бы и раньше, но постигшие вас неприятности не располагали к дискуссии, были и чисто технические трудности.
