Вторичный приезд русского коммерсанта в Канаду, но уже в долгосрочную командировку, позволил контрразведке — Канадской королевской конной полиции (КППП) — вплотную заняться этим советским гражданином. В списках канадцев объект интереса получил псевдоним «Аквариус», а сама акция стала именоваться «Золотая жила». В случае привлечения Аквариуса к работе на Страну кленового листа канадская сторона намеревалась проникнуть в торгово-экономические замыслы и дела советской стороны.
Разведчик Тургай заметил к себе пристальное внимание со стороны канадцев, доложил об этом факте резиденту и стал отслеживать действия канадских спецслужб по его изучению. Анализ поведения канадцев показал, что в разработке Тургая принимают участие бизнесмены, обслуживающий персонал (гараж, бензоколонка), соседи по месту жительства. В основном их работа велась в двух направлениях: изучения политического лица Тургая в свете его лояльности к советскому строю (на фоне расхваливания жизни в Канаде и США) и на возможном его интересе к материальным благам.
В конечном счете один из бизнесменов, ставший «канадским другом» Тургая еще с Экспо-67, активно обрабатывал его, склоняя к незаконным сделкам или нарушению правил поведения советских граждан за рубежом. Под хорошо легендированным предлогом делались попытки уговорить Тургая и его семью остаться за рубежом на постоянное жительство, то есть стать невозвращенцем.
Собранные сведения о ситуации вокруг Тургая сообщались резиденту, а потом в Центр.
Весной, после трехлетнего пребывания в Канаде, Тургай с семьей вылетел в очередной отпуск на Родину. За неделю до окончания отпуска Тургая вызвали к генералу, заместителю начальника внешней разведки, где ему предложили следующее:
— Вы докладывали о достаточно пристальном внимании к вам со стороны канадской контрразведки? — начал разговор генерал.
— Да, — Тургай перечислил аргументы в пользу такого предположения.
И тогда генерал сказал:
— На одну из операций нужен исполнитель… Мы думаем, что вы могли бы выступить в этой роли… Можете ли вы заинтересовать собой канадцев до такой степени, чтобы они сделали вам вербовочное предложение?
Тургай объяснил характер своих отношений с изучающим его канадским бизнесменом и обобщил:
— В основе воздействия на меня лежит попытка навязать мне внеслужебную и хорошо оплачиваемую коммерческую сделку. Он знает о наших порядках, но продолжает делать мне заманчивые предложения. Именно здесь лежит большая степень вероятности оказаться в сетях канадской спецслужбы…
— Вы уверены? — спросил генерал.
— Уверен. Предложения были достаточно конкретными и материально для меня выгодными… Это создает основу для компрометации со стороны канадцев меня в глазах моего руководства по линии торгпредства, если я не соглашусь сотрудничать с ними…
Генерал уточнил:
— Что, с вашей точки зрения, нужно для того, чтобы реализовать идею внедрения в агентурную сеть канадцев?
Тургай понимал: речь шла о долговременной операции и, конечно, главное в этом деле — правильно выбрать основу для контактов с канадцами и мотивы его поступков в случае согласия на «сотрудничество». Он ответил:
— Нужна материальная основа — она не только перспективная, но и более разнообразная…
Так, на основе интереса канадцев к Тургаю, руководством разведки было принято решение о начале игры. Предполагалось, что в случае удачного развития событий операция позволит выявлять задачи, методы и средства работы канадских спецслужб против советских граждан; сковывать и отвлекать их силы при работе по советской колонии в Стране кленового листа. Проникновение в агентурную сеть канадцев сулило возможность реализации игры в удобный для советской стороны момент.
Операция получила кодовое название «Турнир».
Информацию о материальных затруднениях Тургая в делах семейных канадцы получали по нескольким каналам: через технику подслушивания и негласный досмотр в доме, через подведенных агентов — их было четверо — и от общения с главным разработчиком русского «канадским другом».
Занимая позицию очень осторожного человека, Тургай смог создать впечатление, что готов пойти на выгодную для него сделку, но только при условии максимальной гарантии скрытности таких деловых отношений с канадцами. Рубежом в отношениях с «другом» стала «попытка продать» икону XIX века, во что «друг» был вовлечен.
После этого канадская сторона отвела бизнесмена от Тургая, а к нему самому, когда он ехал в поезде, был совершен подход с вербовочным предложением со стороны канадской контрразведки. Как и было запланировано, на этом этапе «работы» с канадцами Тургай предложение отверг и от денег в обмен на информацию отказался, но поставил условие, которое можно было понять так: готов сотрудничать под гарантии безопасности со стороны канадского правительства — убежище в случае провала и материальное обеспечение.
Такая линия поведения решала две задачи: во время вербовочного предложения выявить позицию канадской стороны (интерес, условия, гарантии) и убедить их в том, что безопасность — главный «болевой вопрос» в работе русского с канадцами.
Последующие встречи в Торонто и Нью-Йорке закрепили «вербовку», а в Швейцарии встречи были продолжены для передачи «информации» в обмен на деньги.
Готовили канадцы работу с их «московским агентом» Аквариусом на основе «прейскуранта» с оплатой за информацию от сотни долларов до сумм с пятью нулями. Теперь уже речь шла о сведениях политико-экономического характера, разглашение которых могло привести к миллионным убыткам для советской стороны.
В связи с антисоветской кампанией в Канаде советской стороной было принято решение реализовать собранные Тургаем сведения, а факт работы канадцев с «завербованным» русским коммерсантом предать гласности.
Канадская сторона отреагировала на провал работы своей контрразведки весьма болезненно. Была создана специальная правительственная комиссия — трибунал, которому советская сторона предоставила (через прессу) следующие доказательства вербовки советского коммерсанта: свидетельства о рождении, паспорта, счета в банках Канады и в Европе, карточки страхования, а главное — свидетельства участия правительственных чиновников в предоставлении от имени правительства Канады письменных гарантий на убежище в стране.
Члены трибунала признали, что эти документы имели очень важное значение для «дела», но все же ценой провала стала карьера, как писали в прессе, «шести блестящих офицеров канадской контрразведки, уволенных на пенсию».
