Эсминцу "Шоу" в плавдоке пришлось еще хуже. В 9.12 бомба попала ему в полубак, взорвав погреба носовых орудий. Небывалый, фантастический взрыв поднялся над кораблем и над всей базой. В какой-то мере это напоминало фейерверк в честь Дня Независимости 4 июля, но было гораздо масштабнее. В небо поднялся огромный огненный шар. Пылающие и взрывающиеся обломки описывали в небе гигантские траектории, оставляя за собой следы белого дыма. Снова все отвлеклись от своих дел; не в силах оторвать глаза от этой картины. Матрос Эд Вашкевич наблюдал взрыв с причала гидросамолетов на острове Форд, почти в полумиле от плавдока. Видя взметнувшие к небу снопы взрывающегося огня, Вашкевич радовался, что находится далеко от этого страшного места. Радовался, пока не взглянул в небо, где увидел, как один из пятидюймовых снарядов эсминца "Шоу", крутясь в воздухе, несется с огромной скоростью прямо на него. Он успел нырнуть под пожарную машину, когда снаряд ударил в бетонный причал всего в паре метров от него. К счастью, снаряд не взорвался, протанцевал, отскакивая от бетона, примерно сотню метров и с лязгом врезался в стену ангара.
Лейтенант Девид Кинг смотрел на этот "фейерверк" с кормового мостика крейсера "Хелена". Летящие по воздуху части орудий, матрасы и тела людей напомнили ему аттракцион из кукол и клоунов, которыми стреляют из огромной пушки в цирке. Только здесь не было страховочной сетки. К этому времени бомбардировщики набросились на гидроавиатранспорт "Картис". Зенитчики корабля подбили один самолет, тот врезался в кран для подъема гидросамолетов на правом борту, став, возможно, первым камикадзе в войне. На транспорте вспыхнул сильный пожар, а бомбы продолжали сыпаться вокруг него.
С мостика подбитого крейсера "Релей" капитан 1-го ранга Симоне отметил время, когда самолет противника врезался в "Картис". Было 9.10. Именно в этот момент на крейсер спикировал самолет, сбросив две бомбы. Первая прошла мимо, но вторая была нацелена точно. Она попала в корму между двух зенитных орудий, разбросав снаряды первых выстрелов, прошла через столярную мастерскую, через койку палубой ниже, сквозь топливную цистерну, через днище корабля и взорвалась на грунте.
"Релей" стоял с сильным креном на левый борт и в течение всего боя принимались экстренные меры для того, чтобы крейсер не опрокинулся. Для повышения остойчивости корабля с палубы и верхних надстроек убрали все, что только можно. Самолеты были выпущены в разведывательный полет с приказом на крейсер не возвращаться. Затем за борт были выброшены катапульты, торпедные аппараты, торпеды, подъемные стрелы, шлюпбалки, шлюпки, катера, расклепаны якорь-цепи и т. п. Назначенный командиром старшина тщательно записывал и зарисовывал, что куда выброшено, чтобы позднее отыскать и вернуть на корабль. Из Морского арсенала удалось добыть дополнительную помпу. Еще одну прислали с "Медузы". Забили пробковыми поясами пробоины. Подвели четыре понтона и пришвартовали с другого борта лихтер. Симоне нашел даже время послать своего плотника Теллина в помощь капитану 3-го ранга Айсквиту расследовать, что за таинственные шумы доносятся из корпуса перевернувшейся "Юты". Плотник взял с собой ацетиленовую горелку.
На противоположной стороне бухты эсминец "Блю", разведя наконец пары, отдал швартовы и медленно пошел к выходу из гавани. Когда они проходили "линкорный ряд", машинист Чарльз Иттер бросил несколько спасательных концов все еще барахтавшимся в мазуте морякам. Некоторые быстро взбирались на борт, но другие, не имея сил этого сделать, повисали на концах и срывались снова в черноту мазута и масла. Не было времени остановиться и подобрать их всех.
Люди на горящих обломках кораблей тоже что-то кричали на "Блю" и другие эсминцы, но те один за другим проходили мимо. Подняв достаточно паров, эсминцы, не дожидаясь своих командиров, находящихся на берегу, начали уходить из гавани. "Блю" шел под командованием младшего лейтенанта Натана Эшера. Весь офицерский состав корабля представляли еще три младших лейтенанта. Эсминцем "Олвин" управлял двадцатишестилетний младший лейтенант Стенли Каплан - резервист из Мичиганского университета.
На внешнем рейде, ожидая подкреплений, наблюдал за горизонтом старшина Френк Хандлер. Уже около сорока долгих минут "Хелм" и "Уорд" одни находились на подступах к Перл-Харбору. Все были готовы к тому, что на горизонте сейчас появится весь японский флот. Так когда же придет подмога?
Первым, выскочившим на полном ходу из канала был эсминец "Монегхен", еще разгоряченный боем со сверхмалой подводной лодкой. Было ровно 9 часов утра. Затем появились "Дейл", "Блю", "Хинли", "Фелпс"... Не так много, конечно, чтобы начать сражение с японским флотом. Но ведь за ними последуют и другие.
С лязгом и треском специальный, отделанный красным деревом, трап адмирала Лири перелетел через борт крейсера "Гонолулу" и разломился пополам, ударившись о бетон стенки. Он стал первым предметом из тех, что выкинули с крейсера, когда пришел приказ приготовиться к бою и избавиться от всех ненужных вещей на борту.
Крейсера "Гонолулу" и "Сент-Луис" стояли, пришвартованные друг к другу, у одного из причалов Морского арсенала. Они начали отдавать швартовы, когда на них обрушились пикирующие бомбардировщики. Бомба попала в причал, отрикошетила от бетона и взорвалась, ударив в борт крейсера "Гонолулу", сделала вмятину в броневой плите и пробила топливную цистерну. В общем, ничего особенного. Но в суматохе кто-то из матросов отсоединил электрокабель, дающий ток с берега. "Гонолулу" же стоял без паров, не имея собственной энергии. Как только отсоединили кабель, на крейсере погас свет и вышло из строя все электрооборудование, необходимое для действия орудий.
То же самое произошло на крейсере "Новый Орлеан", стоявшем у соседнего пирса. Но там кабель перебило осколками. Погас свет, остановились элеваторы подачи снарядов. Обливаясь потом, в полной темноте матросы организовали живую цепь для подачи снарядов наверх. Капеллан крейсера пытался сделать все, чтобы подбодрить людей, раздавая им яблоки и апельсины, призывая "молиться Богу и таскать снаряды".
К счастью, никто не отсоединил силовой кабель от крейсера "Сент-Луис". Трап отрезали ацетиленом, отверстие от водяного шланга заварили, и в 9.31 командир крейсера капитан 1-го ранга Джордж Руд дал звонок в машинное отделение. Медленно, задним ходом корабль стал отходить от причала, став первым крейсером, давшим ход после нападения. Это заметили и японцы. Со всех сторон на корабль ринулись пикировщики. Захлебывались от огня зенитные орудия. Столбы воды от близких разрывов бомб обрушивались на корабль. По палубе и надстройкам хлестали крупнокалиберные очереди.
