— Оборона крепкая. Для ее прорыва потребуется немало усилий. Вместо с наземными войсками придется основательно потрудиться нашим штурмовикам и бомбардировщикам, — заметил генерал Горюнов, просматривая снимки.
Тогда же были вскрыты места базирования и примерный количественный состав авиации 4-го воздушного флота противника. Разведданные о базировании авиации врага со всей очевидностью свидетельствовали о том, что на белгородско-харьковском направлении противник имел значительно меньше боевых самолетов, нежели в начале Курской битвы.
Времени на подготовку к продолжению наступательных действий войск, а следовательно, и на разработку плана авиационного наступления отводилось крайне мало. Надо было спешить. В штабе воздушной армии почти круглосуточно продолжалась напряженная работа. Возглавлял ее генерал Селезнев, и все товарищи, допущенные к планированию боевой операции по особому списку, выполняли его распоряжения и требования.
В ходе обмена мнениями по конкретным вопросам планирования на совещании выступили начальники штабов авиакорпусов. Начальник штаба 1-го штурмового авиакорпуса генерал А. А. Парвов доложил, что комкор В. Г. Рязанов вместе с командирами авиадивизий изыскивают но'вые формы взаимодействия с наземными войсками, чтобы штурмовку вражеских позиций с воздуха проводить по возможности одновременно с ударами артиллерии и минометных частей. В 4-м истребительном авиакорпусе, как сообщил начальник его штаба полковник И. О. Коробко, по решению комкора И. Д. Подгорного создали особую авиационную группу под кодовым названием "Меч". В нее включили 15 асов во главе с Матвеем Зотовым, Задача авиагруппе ставилась ответственная; включаться в воздушный бой в самые трудные моменты с целью вырывать у противника победу.
Наконец план был готов. Генерал Селезнев выехал в Корочу, чтобы представить его начальнику штаба фронта генералу М. В. Захарову. Планом, однако, заинтересовался командующий фронтом И. С. Конев и тоже принял генерала Селезнева.
Как потом рассказал Николай Георгиевич, командующий фронтом лишь бегло ознакомился с планом авиационного наступления и распорядился приобщить его "к другим бумагам для историков", для себя же потребовал составить точный план-график боевых вылетов авиационных групп армии на первый день наступления. "Я хочу своими глазами видеть боевые действия бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей над полем боя. Причем строго по плану-графику…"
В соответствии с этим указанием нашему командарму пришлось пересмотреть замысел авиационного наступления в целях еще большего массирования сил авиации на поддержку главной группировки войск фронта с учетом удержания господства в воздухе. План-график был разработан под его личным наблюдением, по его личным советам и указаниям.
Предусматривалось два бомбовых удара по переднему краю обороны противника. Первый удар планировалось нанести силами 50 пикирующих бомбардировщиков Пе-2 по штабам, узлам связи, артиллерийским позициям и узлам сопротивления врага перед началом артиллерийской подготовки.
Возглавить эту группу поручалось командиру 1-й гвардейской бомбардировочной авиадивизии полковнику Федору Ивановичу Добышу.
С нанесения этого бомбового удара и "расчистки" воздуха истребителями корпуса генерала Подгорного согласно плану-графику начиналась, так сказать, "увертюра" прорыва обороны врага. Продолжить ее должна была фронтовая артиллерия.
Атаку пехоты и танков предусматривалось поддержать с воздуха силами 100 бомбардировщиков Пе-2, точнее, двумя группами — по 50 самолетов каждая. Возглавляемые командиром корпуса полковником И. С. Полбиным и командиром 293-й бомбардировочной авиадивизии полковником Г. В. Грибакиным, они в соответствии с планом-графиком должны будут наносить бомбовые удары по переднему краю вражеской обороны в течение 16 минут. Одновременно предусматривалось, что атаку пехоты и танков с самого начала будут поддерживать группы штурмовиков Ил-2 — до 20–25 самолетов в каждой. По указанию командующего фронтом впервые в боевой практике штурмовой авиации намечалось следование групп Ил-2 непрерывным потоком.
Затем согласно плану-графику истребителям 4-го авиакорпуса ставилась задача на прикрытие наземных войск с воздуха — группами по 10–14 самолетов, обязательно слетанными парами. Они должны были вылетать в зоны появления немецко-фашистской авиации, вступать в воздушные бои и уничтожать самолеты врага, отражая их попытки прорваться в район боевых действий наших наземных войск. И так непрерывно, на протяжении всего боевого дня.
Бомбардировочную авиацию при повторных вылетах мы планировали использовать составом авиаполков по 20–25 самолетов для дополнительных ударов по узлам сопротивления противника и по его резервам в районе Меловых гор, вблизи Белгорода. Однако в самый последний момент перед началом операции И. С. Конев внес в план-график поправку: потребовал вместо намеченных 10 ударов полковыми группами нанести два мощнейших бомбовых удара по двум наиболее важные узлам сопротивления врага непосредственно в районе Белгорода более крупными группами Пе-2 — не менее 70 бомбардировщиков в каждой. Уточняя этот вариант, Иван Степанович внес еще одно дополнение. По его идее, налеты крупных сил бомбардировщиков на сильные узлы сопротивления врага в районе Белгорода следовало осуществить в середине дня, а в предвечернюю пору силами 50 бомбардировщиков нанести еще один удар — "оглушить немецкую оборону на ночь", чтобы под покровом темноты наши наземные войска смогли без лишних потерь окончательно разгромить вражескую группировку на подступах к Белгороду.
Одновременно с разработкой плана-графика для командующего войсками фронта в армии непрерывно велась подготовка к предстоящему наступлению и по другим линиям.
Батальоны аэродромного обслуживания, тыловые части и инженерно-аэродромные подразделения под руководством начальника аэродромного отдела армии подполковника Г. Н. Абаева сумели в исключительно короткий срок, работая днем и ночью, подготовить прифронтовые аэродромы, на которые заблаговременно перебазировались части нашей истребительной и штурмовой авиации.
Напряженно трудились ремонтники, приводя в порядок материальную часть неисправных самолетов. Общее руководство ими осуществлял главный инженер армии А. Г. Руденко. Почти все время он находился на аэродромах, в ремонтных мастерских консультировал занимавшихся ремонтом бойцов, инженеров, техников, а когда считал необходимым, сам брал в руки инструмент и лично устранял те или иные повреждения. Именно благодаря его оперативности, настойчивости и высокой инженерной квалификации все неисправные боевые машины к началу операции были введены в строй.
