«Четверг, 11 июля. Комендант Зубр (этим именем Александра отныне называла Юровского. — Р. Б.) настоял, что он хочет видеть нас всех к 10 часам, однако нам пришлось ждать около двадцати минут, пока он завтракал и ел сыр. В 10 час. 30 мин. появились рабочие, которые закрыли единственное наше открытое окно железной решеткой. Несомненно, они боятся, что мы можем выбраться через окно или войдем в контакт с часовыми».
Мирный период в отношениях пленников с Юровским закончился. Отныне осталась только ненависть жертв к своему палачу.
Стремление Юровского изолировать Романовых совпало с усилением внешней опасности. Около 12 июля военная обстановка вокруг Екатеринбурга становится резко напряженной. Уже в течение нескольких дней к Екатеринбургу движется контрреволюционная армия — белая армия адмирала Колчака.
«Мы постоянно слышим, — записала Александра 12 июля, — как мимо нас проходит артиллерия, пехота, а два раза слышали кавалерию».
Перед лицом этой угрозы местный военный комиссар Голощекин отправляется в Москву, требуя приказа Ленина (с которым был знаком по ссылке) относительно царской семьи. Согласно заявлению Троцкого, который впоследствии передал свой разговор со Свердловым, именно в этот момент было принято решение о ее уничтожении. «Ильич сказал, что мы не должны оставлять белым живое знамя, особенно в данных обстоятельствах», — говорил ему Свердлов.
«Суббота, 13-е. Прекрасное утро. День провела, как и вчера, не вставая с постели, — стоит пошевелиться, начинает болеть спина. Остальные два раза выходили гулять. Днем со мной сидела Анастасия. Говорят, что Нагорный и Седнев высланы правительством и нам их больше не вернут. В 6 с половиной часов Бэби первый раз после Тобольска принял ванну. Ему удалось самому зайти и выйти из нее. Он сам забирается в постель и сам спускается с нее. Но пока может только неподвижно стоять на ногах. В 9 час. 45 мин. я снова в постели. Идет дождь. Ночью слышала три револьверных выстрела».
Как могла Александра вообразить невообразимое? Нагорный, бравый матрос и доверенный друг царевича Алексея, уже никогда не придет. Он был расстрелян через короткое время после их прибытия в Екатеринбург. И собственная их судьба уже почти решена.
Исполнительный комитет городского Совета несколько дней назад принял решение — перед лицом белой угрозы немедленно казнить всех Романовых. Организация убийства была поручена испытанному революционеру, рабочему с соседнего Верхисетского завода Петру Ермакову. Впрочем, было решено подождать возвращения из Москвы военного комиссара Голощекина.
«Воскресенье, 14 июля. Прекрасное летнее утро. Почти не спала из-за болей в спине и ногах. В 10 час. 30 мин. большая радость — во второй раз пришел молодой священник.
11 час. 30 мин — 12 час. Все вышли погулять. Со мной осталась Ольга. Я снова весь день не вставала с постели. Днем со мной сидела Татьяна, читала Евангелие.
4 час. 30 мин. Чай. Остаток дня проговорили и раскладывали пасьянсы. Вечером немного поиграли в безик. В большой комнате постелили огромный соломенный матрас, чтобы мне было менее мучительно сидеть.
10 час. Приняла ванну и отправилась спать».
Юровский, который уже знал о том, что семья будет ликвидирована, разрешил визит священника. Этот священник позже рассказал о последней для Романовых церковной службе. Императрица, казалось, чувствовала себя немного лучше, потому что маленький Алексей, в свою очередь, тоже был в несколько лучшей форме и даже смог сам сесть в кресло. Царя, напротив, казалось, одолевали какие-то сомнения. Он выглядел похудевшим и почему-то частично постриг бороду. И великие княжны изменили прически.
Может быть, в это время пленники сознательно старались изменить внешность, чтобы облегчить будущий побег? Если это так, то было слишком поздно, потому что военный комиссар Голощекин уже вернулся в Екатеринбург. Не вызывает никаких сомнений, что он привез приказ ЦК, подписанный Лениным и Свердловым, с предписанием местному Совету немедленно ликвидировать императорскую семью до того, как ее смогут освободить белые. В тот же вечер состоялось заседание Екатеринбургской ЧК, на котором присутствовали председатель местного Совета Белобородов, а также Голощекин и Юровский.
«Понедельник, 15 июля. Серое утро. Позже выглянуло солнце. Я обедала в большой комнате на своем матрасе, как раз в это время пришли женщины мыть полы. Потом я снова легла в постель, и мы с Марией читали. Они дважды ходили гулять, как обычно. Утром Татьяна читала мне Евангелие.
В 6 час. 30 мин. Бэби во второй раз принял ванну. Безик. Пошла спать в 10 час. 15 мин.
11 час. 30 мин. Стало жарко, и я встала с постели… Ночью слышала артиллерийскую канонаду и частые револьверные выстрелы».
Именно в этот самый понедельник Юровский, видимо с целью рассеять подозрения относительно той судьбы, которую он уготовил пленникам, приказал монахиням из монастыря принести на следующий день молоко и яйца. Он даже передал им просьбу Татьяны достать ей ниток для шитья.
«Вторник, 16 июля. Татьяна читала мне Евангелие. Каждое утро в наши комнаты приходит комендант. На этот раз он хотя бы принес мне для Бэби яиц — в первый раз за неделю.
8 часов. Ужин. Мику Седнева (юный помощник повара. — Р. Б.) внезапно услали проведать своего дядю, и он так и не вернулся. Мы спрашиваем себя, правда ли это и увидим ли мы когда-нибудь мальчика снова. Играли в безик с Николаем. 10 часов 30 мин. Спать. 15 градусов».
Следующая страница осталась нетронутой…
Что же произошло в ту страшную ночь с 16 на 17 июля, некоторое время спустя после того, как императрица записала в дневник эти последние строчки? По рассказам охранников дома Ипатьева, которые были взяты в плен белыми буквально через несколько дней, 25 июля, прямо на месте преступления, Юровский ранним вечером предупредил их, что царская семья должна быть расстреляна. Юный поваренок Мика Седнев, отъезд которого так взволновал императрицу, не ездил к своему дяде. Юровский, решивший пощадить его, накануне отправил мальчика к охранникам. Вместе с несколькими яйцами, поданными на завтрак Алексею в утро его убийства, это был единственный жест милосердия палача к своим жертвам.
Около 8 часов Юровский потребовал у начальника охраны Павла Медведева отобрать у часовых револьверы и сдать их ему. Приказ был выполнен. В 10 часов Медведев предупредил своих людей, чтобы они не волновались, когда услышат выстрелы. Для того чтобы убедить Романовых спуститься на первый этаж дома, Юровский объяснил им, что на втором этаже находиться небезопасно из-за приближающейся стрельбы.
