В декабре 1922 года Алехин совершил гастрольную поездку в Испанию — выступал с сеансами одновременной игры в Мадриде, Барселоне и Сарагосе, во время которых из 94 партий выиграл 78, проиграл 6 и окончил вничью 10.
В начале 1923 года Александр Алехин направился в Париж, где решил обосноваться на постоянное жительство. К этому времени Париж стал одним из главных центров русской эмиграции — во Франции было зарегистрировано 67 тысяч эмигрантов из России. Встречи с соотечественниками на чужбине многим согревали душу, напоминали о Родине…
Обустроив свои бытовые дела в Париже, Алехин предпринял успешные февральские и мартовские гастроли в Бельгии и Франции. Первым серьезным выступлением для него стал небольшой турнир в Маргэте, проходивший при восьми участниках с 31 марта по 7 апреля. Это состязание принесло большую неожиданность. Первый приз получил с 5½ очками из 7 Эрнст Грюнфельд, а главные фавориты — Алехин и Боголюбов поделили с Мичелом и Мюффаном второй — четвертый призы, отстав от победителя состязания на пол-очка, еще один фаворит — Рети вообще остался за чертой призеров. Как и в других видах спорта, в шахматах тоже многое значат такие малые величины, как секунды, минуты, ничейные результаты отдельных партий.
В середине апреля Алехин совершил гастрольную поездку в Италию. Он играл одновременно несколько консультационных партий против сильнейших шахматистов Неаполя, дал сеанс игры вслепую…
Интересный и довольно сильный состав участников собрал с 28 апреля по 20 мая 1923 года международный турнир в Карлсбаде. Среди них отсутствовали, по существу, только чемпион и экс-чемпион мира — Капабланка и Ласкер. А очевидные претенденты все были налицо. Это предопределило жесткую спортивную конкуренцию. В итоге состязания первыми к финишу пришли трое, разделившие главные награды между собой.
В числе победителей турнира были Алехин (9 побед, 5 ничьих и 3 проигрыша — Трейбалу, Ейтсу, занявшим 7 и 8-е места, и Шпильману, замыкавшему таблицу), Боголюбов и Мароци — по 11½ очков из 17. Четвертый и пятый призы делили Грюнфельд и Рети — по 10½, шестое-седьмое — Нимцович и Трейбал — по 10 очков… За чертой призеров остались Тартаковер, Тарраш, Рубинштейн, Земиш…
Алехин и Боголюбов получили первый и второй призы за большинство выигранных партий, а Алехин еще два приза за красивейшие партии турнира: с Грюнфельдом и Рубинштейном.
Во время турнира в Карлсбаде журналист из «Венских новостей» обратился к группе участников этого состязания с просьбой высказаться по актуальному вопросу — о старой и новой школах в шахматном искусстве.
Алехин так изложил свое кредо:
«Я не играю в шахматы — в шахматах я борюсь. Я охотно поэтому сочетаю тактическое со стратегическим, фантастическое с научным, комбинационное с позиционным, причем я стремлюсь удовлетворить требованиям каждой данной позиции…» Этот ответ во многом перекликается со взглядами М. И. Чигорина, которого Алехин всегда считал своим учителем.
Оригинальную фразу обронил Боголюбов: «Если бы в шахматах не было тайны, надо было бы ее придумать…»
После завершения турнира в Карлсбаде Алехин совершил гастрольные выступления в Праге, в ряде городов Англии и Шотландии, а в Портсмуте выиграл в августе в состязании британских мастеров, набрав 10½ очков из 11. Потом, 5 ноября 1923 года, Алехин дал сеанс одновременной игры на 54 досках, из которых в 44 партиях выиграл и лишь в 3 проиграл. Это прощальное выступление Алехина собрало около 400 зрителей. Через два дня Александр Алехин отплыл на пароходе в Северную Америку, где его ждали длительные гастроли и где он, главное, хотел укрепить свои позиции среди претендентов на матч с Капабланкой. Пока ему предшествовали Ласкер, имевший право на матч-реванш, и Рубинштейн, сделавший вызов Капабланке в мае 1921 года.
Гастрольные выступления Алехина прошли в Северной Америке с блестящим успехом — из 396 сеансовых партий он выиграл 347 и только 12 проиграл. Кроме того, им было дано пять сеансов одновременной игры вслепую. В обшей сложности из 63 партий ему удалось в 29 одержать победу, и лишь в 6 он вынужден был признать свое поражение. Любопытно, что Алехин предоставлял противникам право назначать дебюты, которые он будет обязан играть.
В Нью-Йорке Алехин установил рекорд, проведя сеанс одновременной игры вслепую на 26 досках. Ему противостоял довольно сильный состав участников — на II досках играли первокатегорники, члены Манхэттенского клуба и клуба имени Маршалла, ставшие вскоре шахматными мастерами. Тем не менее Алехин превзошел достижение Брейера и в смысле результата: +16, –5 при 5 ничьих.
Газеты публиковали сенсационные репортажи о выступлениях «европейского чемпиона». В некоторых из них Алехин назывался первым претендентом на мировую шахматную корону.
Пять месяцев продолжалась эта увлекательная, но и утомительная поездка Александра Алехина по Северной Америке. Последствия переутомления дали о себе знать на международном турнире в Нью-Йорке, проходившем с 16 марта по 17 апреля 1924 года и привлекшем внимание тем, что в нем выступали Капабланка, Ласкер, Алехин… Впереди была большая дистанция — 11 участников играли в два круга, то есть каждому предстояло сыграть 20 партий.
Дабы снизить эффект «домашней подготовки», организаторы турнира решили очередность каждого тура определять перед началом игры по жребию.
Стартовал Алехин слабо и в самом начале турнира, из-за переутомления, плохо провел партию с Ласкером. Но затем ему удалось собраться, и после первой половины состязания он вышел на второе место: лидировал Ласкер — 7½, за ним Алехин — 6½, далее Капабланка и Рети — по 6 очков. Но вторую половину турнира Ласкер и Капабланка провели с напряжением всех сил, и оба добились успеха. Хотя Капабланка и выиграл принципиальную партию у Ласкера, но в общем во втором круге они набрали по 8½ очков из 10, и разница в полтора очка между ними сохранилась.
Окончательный результат турнира с удивительной точностью повторил итоги Санкт-Петербургского турнира 1914 года: 1. Ласкер, 2. Капабланка, 3. Алехин, 4. Маршалл.
Оценивая свое выступление, Алехин писал: «В спортивном отношении я добился вполне хорошего результата, заняв место сразу же за обоими чемпионами мира, что внутренне подкрепило мои притязания, однако в отношении своего мастерства остался совершенно неудовлетворен…»
«Тем не менее я сделал на этом турнире одно весьма утешительное наблюдение, явившееся для меня истинным открытием…» И далее Алехин рассказывает, как Капабланка, получив преимущество в партии с ним и имея задачу догнать ушедшего вперед Ласкера, «выпустил из рук победу и должен был довольствоваться ничьей. Это наводило на размышления…», «я был убежден, что будь я на месте Капабланки, я бы непременно довел дело до победы. Словом, я подметил в моем противнике маленькую слабость: возрастание неуверенности в случаях упорного сопротивления! Я уже раньше обнаружил, что Капабланка время от времени допускал маленькие неточности, но я не подозревал, что от этого недостатка он не может освободиться даже при полном напряжении своих сил. Это было необычайно важным открытием для будущего!»
